разрыв назревал давно. Тони не первый день выражал недовольство, негодовал по поводу ее образа жизни, просто до поры до времени помалкивал. Оглядываясь назад, она была вынуждена признать, что улавливала тревожные симптомы, но закрывала на них глаза.
Несмотря на жаркий день, Мэри Стюарт вскипятила чай. Таня присела с горячей чашкой в безупречно белой кухне.
– Чем ты тут занимаешься? – спросила она, озираясь. – Заказываешь по телефону готовые блюда?
– Нет, готовлю сама, – коротко ответила Мэри Стюарт, улыбаясь подруге. Та выглядела раздавленной, но уют благотворно сказывался и на ней. – Просто мне нравятся чистота и порядок.
– Нет, – возразила Таня, – твой идеал – полное совершенство, и не отрицай. Но полное совершенство не всегда возможно, иногда все идет кувырком, и мы не властны что-либо изменить. Тебе необходимо это признать. У меня впечатление, что ты терзаешься из-за случившегося. – Так оно и было, и сейчас Тане больше всего на свете хотелось избавить подругу от мучения, которое явно читается в ее взгляде.
– Разве ты на моем месте не обвиняла бы себя? – тихо промолвила Мэри Стюарт. – Что еще мне остается? Билл тоже меня винит... Он даже смотреть в мою сторону не может. Живем как чужие люди. Даже не враги больше. Сначала были ими, а теперь никто друг другу.
– Он будет на приеме? – поинтересовалась Таня, жалея обоих. В последнее время жизнь обходилась с ними жестоко.
Мэри Стюарт отрицательно покачала головой:
– Он сказал, что будет работать допоздна.
– Прячется от людей.
Подобно большинству смертных, Таня была мудрой провидицей в отношении других и беспомощной в отношении себя, не в силах найти себе подходящего мужа. Таков уж ее удел.
– Знаю, – ответила Мэри Стюарт, направляясь с подругой в гостиную. – Он прячется, а я не нахожу. Ищу повсюду – и все без толку. Здесь живет мужчина, с виду – Билл, только я знаю: это не он – и понятия не имею, куда подевайся настоящий.
– Главное – не прекращать поиски, – с пылом проговорила Таня, удивив Мэри Стюарт своей убежденностью, и добавила: – Пока еще не все кончено.
Каким-то образом Таня чувствовала, что брак подруги стоит того, чтобы за него побороться. Недаром они с Биллом прожили вместе двадцать два года. Шутка ли! Но, с другой стороны, люди расстаются, прожив вместе и еще дольше. Если Мэри Стюарт так и не найдет его, то надо рвать – нечего продолжать за него цепляться. Просто Таня не советовала ей так быстро сдаваться, поддавшись горю. А Билл, конечно, несправедлив, обвиняя жену в разразившейся трагедии.
– К тебе это тоже относится? – спросила Мэри Стюарт. По дороге в гостиную, они миновали одну запертую дверь за другой – Таня заподозрила, что это спальни. – Насчет конца?
– Думаю, мой случай особый, – ответила Таня со вздохом. – Вероятно, брак с Тони с самого начала был ошибкой, и его вообще не стоило затевать. Наверное, конец наступил раньше, просто я отказывалась смотреть правде в глаза, не понимала, каким несчастьем обернется для него вся эта грязь. Что ж, если он сходит от всего этого с ума, я ничего не могу поделать. – Она не переставала его любить, но со свойственной ей проницательностью признавала свое поражение. С самого начала их отношения строились на слишком зыбкой почве, что она давно понимала, но не желала признавать.
Подруги устроились в гостиной и долго беседовали. Через некоторое время Таня встала и отправилась принять ванну. В холле была небольшая туалетная комната для гостей. Таня направилась туда, зажгла свет – и ахнула.
Она поняла, что ошиблась дверью и забрела в комнату Тодда, увешанную призами, картинками и памятными вещицами. Все здесь оставалось на своих местах, словно он вот-вот вернется из Принстона.
– Я больше сюда не захожу, – прошептала Мэри Стюарт.
Таня вздрогнула и оглянулась: она не слышала, как Мэри Стюарт подошла сзади. Взгляд подруги был таким затравленным, что Таня инстинктивно заключила ее в объятия. Напрасно комнату оставили нетронутой – она превратилась в святилище Тодда. Одна мысль о близости этого храма должна была стать для матери невыносимой. На письменном столе стояла чудесная фотография парня с двумя школьными друзьями. Как похож улыбающийся Тодд на мать! Таня не могла удержаться от слез.
– Мэри Стюарт... – пробормотала она, видя, что глаза подруги тоже наполняются слезами. – Прости меня! Я открыла не ту дверь, я не хотела...
Мать парня улыбнулась ей сквозь слезы и сделала шаг назад. Стоя рядом с Таней, она не спускала взгляда с фотографии на столе.
– Он был такой хороший, Танни... Чудесный мальчик! Всегда поступал правильно, всегда блистал. Все хотели ему подражать, все его любили... – Слезы медленно катились по ее щекам. Тане казалось, что юноша с фотографии сейчас заговорит или появится в своей комнате. Увы, обе знали, что этого не произойдет.
– Да. Отлично его помню. Он был так похож на тебя, – тихо проговорила Таня.
– Все еще не верю, что
Мэри Стюарт присела на кровать. Она не появлялась здесь с самого Рождества. В Сочельник пришла сюда, упала на кровать сына, обняла подушку и прорыдала несколько часов. А позже не посмела признаться Биллу, что была в комнате Тодда, – муж считал, ее лучше запереть. Когда она спросила, как поступить с вещами Тодда, Билл разрешил ей действовать по собственному усмотрению. У нее же не хватило духу что- либо отсюда вынести.
– Может, тебе лучше убрать его вещи? – грустно предложила Таня. Она догадывалась, как тяжело это будет, но полагала, что в конце концов принесет пользу. Возможно, правильнее было бы вообще продать эту квартиру. Но посоветовать такое она не осмелилась.
– У меня не поднялась рука, – ответила Мэри Стюарт. – Не могу. – От мысли о сыне, жившем здесь, слезы потекли по ее щекам ручьями. – Я так по нему горюю... все мы горюем. Билл помалкивает, но я-то знаю, что и ему больно...
