сказал наконец Олег.
— Забывать — незачем. Если бы я не почувствовала искреннего влечения к тебе, ничего бы не вышло, какой бы ты там ни был император или Казанова. — Сильвия говорила с Олегом сейчас так, как много раз случалось разговаривать друг с другом людям, слишком уж эмоционально тонким и одновременно слишком рассудительным.
— Однако ты тоже прав, Олег, другие нас ждут дела. Если сумеем с ними справиться — и об остальном поговорим. Ничего не исключаю. Что ты собрался сказать сейчас?
— Ближе к рассвету сюда должен подъехать человек, с которым, как я надеюсь, вы сработаетесь. У меня нет времени заниматься сиюминутными проблемами, у меня, боюсь, новая мировая война на носу. Я ему передам все связанные с «Крестом» заботы.
— А я думала — ты Ляхову всё препоручил, — прикидываясь наивной, сказала Сильвия. — Мне он понравился. Симпатичный юноша и решительный офицер.
— Ему найдётся где проявить свою решительность, — слегка излишне резко ответил Император. — А тот, кто приедет, — будет замещать меня по всем действительно государственным вопросам.
— Как интересно. — Сильвия сделала лицо и улыбку типичной блондинки из модных последнее время анекдотов. Всё, что нужно знать о Чекменёве, она знала с момента первого пересечения реальностей. Но лично действительно не встречалась. — Введи в курс, хоть предварительно. Чтобы я знала, как себя с ним вести.
— Приедет — сама определяйся. Не хочу портить «первое впечатление». Достаточно сказать, что он моё единственное по-настоящему доверенное лицо в государстве…
— Неужели же? Как можно править, опираясь на «единственное доверенное лицо»?
— Я не совсем точно выразился. Видишь ли, вокруг меня множество сановников, истинно преданных людей, но мне не очень нравится иметь дело с нерассуждающими (где-то они, может, и рассуждают, но не со мной и не в той тональности). Великое счастье — иметь рядом человека преданного и рассуждающего. Поэтому судьба мне послала Чекменёва. Он безусловно предан, у него искренне такие же взгляды, как у меня, и в то же время он всегда готов отстаивать свою позицию, в определённом ракурсе, в своём понимании. Я как бы имею самого себя себе в собеседники. Для человека, находящегося на такой вершине, это редкое счастье. Человеку можно доверять безусловно, и в то же время он не поддакивает бесконечно, как большинство сановников, не встает навытяжку, а способен высказывать своё мнение и не отступаться от него. Достойный собеседник и при этом — преданнейший союзник, навсегда, а не к случаю…
— Если это действительно так, тебе на самом деле повезло. Из меня такое «альтер эго» не получится, при каждом удобном случае я буду доводить тебя до белого каления несовпадением наших взглядов и логик. Единственное, что могу обещать, — это будет искренне и для пользы дела.
— Я догадываюсь, что примерно так и будет, — сказал Олег, — но готов рискнуть, как уже говорил. Но сейчас я о другом хотел спросить. Или ты пойдёшь отдохнуть часа четыре-пять, или мы с тобой в разговорах за бокалом вина так и будем его здесь дожидаться?
Сильвия в отдыхе не нуждалась, естественно, с гомеостатом на руке она могла без сна и отдыха добраться хоть до вершины Эвереста, однако решила, что отдохнуть следует Олегу. Не каждый и тридцатилетний мужчина после общения с ней и многочасового застолья выдержит ещё одни напряжённые (в этом она не сомневалась) сутки.
…Чекменёв, чтобы зря не терять времени, побрился уже в самолёте, там же переоделся в мундир. Император не любил, когда военные люди без крайней необходимости появлялись перед ним в штатском. В аэропорту его ждал небольшой четырехместный вертолёт Управления. Перед ним по площадке несколько нервно прохаживался исполнявший здесь его обязанности полковник Тарханов. Генерал поднял его в два ночи, Сергей только-только прилёг после очередного трудного дня, и — пожалуйста!
Наскоро собрал документы, которые, по его мнению, могли заинтересовать начальника. Впрочем, думал Тарханов, едва ли экстренный вызов к Императору мог быть связан с их службой. Чекменёв достаточно давно отошёл от оперативных дел, и всё, что требовалось, Олег Константинович мог выяснить лично у Сергея и в более разумное время.
Тут что-то другое, явно внешнеполитическое, поскольку внутри страны всё спокойно, за это начальник управления спецопераций и фактический врио начальника Главного разведуправления штаба Гвардии мог ручаться в пределах своей компетенции. Не к европейской ли войне дело идёт? Тогда подобная срочность может иметь смысл. Но и то едва ли. Тарханов достаточно соответствовал должности и по ходу дела успел справиться по своим каналам — не поднят ли по тревоге кто-то из старшего войскового комсостава. Нет, и штабисты и строевики продолжали мирно почивать в своих резиденциях. Да и непосредственно в Берендеевке тоже царило
Единственный интересный штрих — Вадим Ляхов минувшим днем выехал туда же, в придворной форме и в сопровождении некоей дамы. О даме у агента никаких данных не имелось. Будь момент серьёзным, Ляхов непременно поставил бы друга в известность, об этом у них имелась твёрдая договорённость. Очень возможно — в обязанности флигель-адъютантов и такая функция входила — повёз самодержцу «на погляд» кандидатку в очередные пассии. Интересно, кого бы это? Вадим абы с кем, хотя бы и из «света», связываться не станет.
Но тогда при чём тут срочный, как на пожар, прилёт Чекменёва?
Если связать то и другое воедино — интересный вариант получается. Ляхов разыскал где-то даму, располагающую информацией высшей степени важности, информация эта Государя настолько заинтересовала… Ну и так далее. А где, без участия ГРУ, Вадим мог такую даму отыскать? Вот то-то и оно.
Довольный результатами своего анализа, Тарханов, расправив китель под ремнём, пошёл навстречу генералу.
…По дороге к Берендеевке успели обменяться мнениями. Предположение Сергея показалось Чекменёву заслуживающим внимания. В любом случае никакие другие гипотезы в схему не монтировались без швов и лишних деталей.
— А Катранджи последнее время на горизонте не рисовался? — уточнил на всякий случай Чекменёв.
— Смотря в каком смысле. В плане предыдущих рассуждений мы обсудили возможности его снабжения оружием. Ляхов всем занимается. Я ведь в те миры особенно не вхож, ты знаешь. Вадим вёл какие-то переговоры с правительством Врангеля и одним крайне хватким и изобретательным евреем. Не Розенцвейг, конечно, но личность примечательная. Нечто вроде Гинцбурга и Захарова[23] в одном лице. Должны были на
— На нейтральной — это где? — на всякий случай уточнил Чекменёв.
— В девятьсот двадцать пятом или двадцать шестом году, я сам уже слегка запутался. Это тоже ляховская прерогатива, ему Император прямое поручение дал. Где-то на острове Мармор в Мраморном море. Там у Югороссии экстерриториальная военная база. Очень удобно для организации транспортировки снаряжения на Ближний Восток.
Тарханов кое о чём умолчал, зная непростые отношения Чекменёва с Ляховым, да и поговорку о том, что если умеешь считать до десяти, вовремя остановись на семи, никто не отменял. В спецслужбах только дурак даже прямому начальнику открывает все свои карты.
— Хорошо, об этом позже, — отмахнулся генерал, которого вертолётная дрожь и гул нервировали куда больше, чем предстоящие дела.
Удивительно, но и по прошествии достаточного времени не только разговоры, но просто попытки размышлять о хитросплетении исторических линий и параллельных реальностей вызывали у Игоря Викторовича раздражение и одновременно — томительную скуку. Как при решении квадратных уравнений на уроках математики в кадетском корпусе. Проще всего списать у соседа и тут же об этом забыть.
— Давай всё же хоть вчерне прикинем, какие к нам с тобой могут возникнуть вопросы и как на них
