что такое любовь! Это старые медные горшки и старая подушечка для булавок. И эта смешная кабанья голова. Вы видите здесь двух людей, двух людей, которые долго любили друг друга и до сих пор любят.
— По — вашему, они до сих пор сюда приходят? — Сэм спросила это почти шепотом, и Тейт расхохотался.
Сомневаюсь. Во всяком случае, если и приходят, то редко.
Пожалуй, я бываю здесь чаще. В последние годы артрит не дает
Биллу житья. Я подозреваю, — Тейт понизил голос, — что они
IIредпочитают не уходить далеко от дома Кэролайн.
Саманта мгновенно припомнила, как по ночам тихонько открывалась и закрывалась входная дверь. Значит, даже спустя столько лет они тайком встречались в полночной тиши!
— И все же мне неясно, почему надо держать это в секрете!
Тейт долго смотрел на нее и молчал, а потом пожал плечами.
— Так бывает, — он улыбнулся. — Это не Нью — Йорк, Саманта. Здесь люди до сих пор придерживаются старомодных принципов.
Однако Саманте все равно подобное поведение казалось совершенно бессмысленным. Если речь о принципах, то тогда тем более следовало пожениться! Господи, да все это тянется уже двадцать лет!
— А как вы набрели на их дом, Тейт? — Сэм снова встала, прошла в гостиную и уселась в удобное кресло — качалку Кэролайн.
— Да вот так, набрел — и все. Когда‑то давно они, должно быть, проводили здесь много времени. Здесь чувствуешь себя как дома.
— Это и есть настоящий дом. — Сэм мечтательно уставилась в пустой камин и вспомнила элегантную квартиру, которую она оставила в Нью — Йорке. Эта квартира не обладала ни одним из тех свойств, которые имел домик Кэролайн и Билла: там не было ни любви, ни тепла, ни уюта и покоя, которые она ощутила, едва уселась в старую качалку.
— Кажется, что тут можно оставаться вечно, да? — Тейт улыбнулся Саманте и опустился в кожаное кресло. — Хотите, я затоплю камин?
Саманта торопливо замотала головой.
— Нет, а то я буду волноваться, когда мы отсюда уйдем.
— Да мы же его погасим, глупышка.
— Знаю. — Они снова обменялись улыбкой. — Но я все равно
буду волноваться. Мало ли что… вдруг щепка отскочит или еще что‑нибудь… Нет, с этим связываться не стоит. Я не хочу, чтобы они из‑за нас лишились своих сокровищ. — Сказав это, Саманта внезапно посерьезнела и добавила: — Я даже считаю, что мы зря сюда пришли.
— Почему? — Резко очерченный подбородок чуть выпятился вперед.
— Это все не наше. Это их дом, их личная жизнь, их секрет. Им бы не понравилось, что мы пришли сюда, что мы узнали про них…
— Но мы же все равно про них знали, разве не так? — тихо спросил Тейт.
Саманта задумчиво кивнула:
— Я, например, всегда подозревала. Мы с Барб… племянницей тети Каро… в детстве часами говорили об этом, все гадали, правда это или нет. Но наверняка сказать ничего не могли.
— А когда вы повзрослели?
Саманта улыбнулась:
— Тогда я, конечно, почувствовала. Но все равно сомневалась.
Тейт кивнул.
— Я тоже. Я всегда считал, что знаю наверняка. Но на самом деле не знал, пока не попал сюда. Этот дом говорящий. — Он снова оглянулся. — И какую же очаровательную историю он нам рассказал!
— Да. — Сэм согласно кивнула и принялась медленно раскачиваться в старом кресле. — Хорошо так любить, правда? Когда такая крепкая любовь, когда можно что‑то построить вместе и не расставаться целых двадцать лет.
— А сколько вы пробыли замужем, Сэм? — Тейт впервые поинтересовался ее личной жизнью.
Саманта посмотрела ему в глаза и ответила быстро, без каких- либо явных эмоций. Однако на самом деле вопрос ее удивил. Откуда Тейт узнал, что она была замужем?
— Семь лет. А вы?
— Пять. Мой сын был еще маленьким, когда его мать сбежала.
— Как вы, наверное, были рады, когда он опять стал жить с вами! — воскликнула Саманта и тут же густо покраснела: она вспомнила всю эту историю и поняла, что невольно допустила страшную бестактность. — Извините. Просто я хотела сказать, что…
Ничего, — ласково махнул рукой Тейт. — Я знаю, что вы хотели сказать. Да, черт возьми, я был рад! Но мне, конечно, страшно
— Вы любили ее даже после того, как она вас бросила?
Это уж точно был вопиюще бестактный вопрос, но Саманте ндруг стало наплевать- Казалось, в тихой обители Билла и Каро они могут говорить и спрашивать обо всем, если только ими владеет не праздное любопытство и не желание уязвить собеседника.
Тейт Джордан кивнул:
— Да, я любил ее. И в общем‑то до сих пор люблю, хотя она умерла почти пятнадцать лет назад. Удивительная вещь! Человек часто забывает о том, как в конце все пошло наперекосяк. А вы что скажете, Сэм? С вами такого не бывало? Вспоминая мужа, вы вспоминаете того, в кого когда‑то влюбились, или сукина сына, каким он стал в конце вашей совместной жизни?
Сэм тихонько рассмеялась, поражаясь его честности, и, покачиваясь в кресле, кивнула:
— Господи, как же вы правы! Но я все время спрашиваю себя: почему? Почему я вспоминаю только, как мы ходили в колледж, обручились, проводили медовый месяц, праздновали наше первое Рождество вместе? Почему, думая о нем, я никогда не вспоминаю, как он уходил от меня и его носки свисали из щели в чемодане, словно мои вывороченные внутренности?
Картина, нарисованная Самантой, вызвала у них обоих улыбку; Тейт отвернулся, а когда посмотрел на нее снова, то в глазах его было столько вопросов…
— Вот, значит, как все случилось. Он вас бросил, Сэм?
— Да, — не стала отпираться Саманта.
— Ради другой?
Она кивнула, но отреагировала уже не так болезненно. Просто нризнала правду — и все.
— Ну, точь — в — точь как моя!
Сэм неожиданно осознала, что сейчас Тейт гораздо больше похож на всех остальных ковбоев, чем обычно. Наверное, здесь он может расслабиться. Он уже не пытается произвести на нее впечатление, и вокруг никого нет…
— От этого разрывается сердце, правда? Мне тогда было двадцать пять, и я думал, что умру.
— Я тоже. — Саманта впилась в него взглядом. — Я тоже так думала. И, — тихонько прибавила она, — на моей работе испугались того же самого. Поэтому я и приехала сюда. Чтобы успокоиться. Переменить обстановку.
— А давно все это случилось?
— В августе.
— Да, уже достаточно. — Тейт сказал это деловито, и Саманту его тон вдруг задел.
— Вот как? Для чего достаточно? Чтобы мне стало наплевать? Ошибаетесь!
— Вы о нем все время думаете?
— Нет, — честно призналась Саманта. — Но все равно слишком много.
— Вы уже разведены?
Сэм кивнула:
— Да, и он снова женился, а в марте у них родится ребенок.
Лучше сказать ему все сразу, не оттягивая! Странно, но почему‑то ей стало хорошо от того, что можно одним махом со всем покончить, рассказать мучительную правду, признаться, как на исповеди. Только бы поскорее с этим разделаться!.. Однако она заметила, что он пристально наблюдает за ней.
