стороны и пришлось вообразить, будто это не я, а просто какая-то женщина средних лет, которая сидит на стуле, не подозревая, что ждет ее в ближайшие несколько секунд. Никке экспериментировал с освещением, и моя фигура на одних снимках получилась четкой, а на других — расплывчатой. Позади стоял мой патрон, и сразу было понятно, кто это, несмотря на отсутствие косы и капюшона. Фотографии Никке сделал гениально, и будь у нас столь же гениальный текст, их можно было бы сразу посылать их на конкурс рекламы. Мартин взволнованно рассматривал снимки.
— Я знал, что Никке гений, но это… Черт побери, от них меня бросает в дрожь. Эта игра света и тени, ты видишь… и эта Смерть… Я хотел сказать, Джон…
Мы перебирали фотографии, сравнивали, комментировали. И вдруг мне в глаза мне бросилась еще одна стопка, не замеченная мною раньше. На них за моей спиной не было ничего, кроме расплывчатого света, словно их неправильно проявили или капнули на бумагу каким-то раствором.
— Не обращай внимания, — сказал Мартин, заметив мой интерес, — Никке прислал несколько неудачных снимков, хотел, чтобы ты их тоже посмотрела.
Он сказал, что с ним еще никогда такого не случалось: одна из фигур просто-напросто исчезла с пленки. По-моему, дело в том, что он намудрил с проявителем, но это неважно, у нас и без них хватает хороших снимков. Осталось только выяснить мнение клиента. Кто знает, что они могут подумать о рекламе генетических тестов с помощью образа Смерти.
Я молчала, рассматривая фотографии, на которых не было Смерти. Никке прислал их мне, желая сообщить: что-то странное произошло при проявке, и химические реактивы тут ни при чем. Он хотел, чтобы я знала это, помня о том инциденте в ателье. Сам он наверняка не придавал этому большего значения. Я всегда удивлялась, насколько любовь к работе затмевала для Никке все остальное. Но ему было важно, чтобы я задумалась над случившимся. Может, у Смерти два лица, и одно из них камера не в силах запечатлеть? Может, именно это лицо он мне не показывает, как не рассказывает о романе с Маггой и другими женщинами? Или этот расплывчатый свет означает, что не нужно пытаться узнать вещи, не предназначенные для простых смертных?
— Можно мне взять их домой?
— Конечно, возьми. Только прошу тебя, не отвлекайся, подумай лучше над текстом, — попросил Мартин, и я поняла, что сейчас речь пойдет о Томе. Я ответила, что наши отношения закончились навсегда, потому что мне стало известно, что они с Аннетт несколько месяцев назад купили дом. Втайне от меня.
— Никогда бы о нем такого не подумал. Вы были отличной парой, прости за банальность. У меня в голове не укладывается, как Том мог так поступить с тобой. Как ты себя чувствуешь? Держишься?
— Не знаю, Мартин. Не знаю, как мне удается держаться. Мы с тобой давно знакомы, может, ты сам ответишь на этот вопрос? Похожа я на человека, который преодолел все трудности и идет к новой цели? Скажи!
В моем голосе звучало отчаяние, и я надеялась, что Мартин найдет нужные слова, чтобы меня успокоить. Но он предпочел словам действие: обнял меня, посмотрел в глаза и сказал, что восхищается моим мужеством, но мне необходимо выплакаться, излить свое горе. Только не надо снова напиваться до бессознательного состояния, как в тот вечер, когда мне померещилась смерть за дверью. Потом он разомкнул объятия, взглянул на часы и сказал, что очень сожалеет, но уже опаздывает на следующую встречу. Я ответила, что все в порядке, и обещала позвонить, когда что-нибудь придумаю. Он еще раз поблагодарил меня за предложение позаботиться об Арвиде.
Выходя из кабинета, я знала, что Мартин в последний раз видит во мне друга. Теперь он всегда будет считать меня виновницей смерти его сына.
Биргитта открыла через секунду после моего звонка, словно весь день стояла под дверью и ждала, когда же я исполню обещание, дав ей хотя бы немного отдыха от больного ребенка, чего не удосужилось дать государство. Она выглядела гораздо лучше, чем вчера, и я не почувствовала запаха алкоголя. Казалось, перспектива провести несколько часов в тишине и покое вернула ей силы. Не пригласив меня зайти, Биргитта выставила за дверь Арвида. Он был полностью одет, но, казалось совершенно равнодушен к тому, что его отправляют на прогулку с чужой тетей.
— У него в кармане деньги и сладости. Делайте что хотите, но, думаю, кино будет лучше всего, не так ли, Арвид? — Биргитта заглянула сыну в лицо. — Мы с тобой говорили об этом утром. — Она обратилась ко мне: — Он сказал, что с удовольствием поедет в Герон-Сити. Мы там как-то были, и ему понравилось прыгать на батуте. Кроме того, там полно ресторанов. Если для тебя это недалеко. Можешь взять нашу машину. Мне она не нужна, а Мартин сегодня поехал на работу на метро. Что скажешь?
— Хорошо, — ответила я, решив не спрашивать, как она себя чувствует, и поинтересовалась, как дела с украшениями, это было безопаснее. Биргитта сказала, что будет звонить по этому поводу, когда мы уйдем. Поблагодарив меня еще раз за помощь, она так быстро захлопнула дверь, что чуть не прищемила куртку Арвида.
Я знала, чем она сейчас займется. Нет, сегодня она не будет пить вино и вместо этого сварит крепкий кофе, включит свою любимую музыку и посидит немного, наслаждаясь покоем. Потом взглянет на часы, поймет, что осталось мало времени, и бросится к телефону, опасаясь, что я приведу Арвида обратно, сказав, что не справилась с ним. Мы не договорились, когда мне привести Арвида домой. Биргитта боялась назвать точное время, потому что не знала, сколько я планировала отсутствовать. Я же промолчала, потому что знала, что в любом случае не сдержу обещания. Кинотеатр действительно был идеальным решением проблемы: на то, чтобы доехать туда, посмотреть фильм и вернуться, наверняка уйдет несколько часов. К тому же это не требовало от меня особой изобретательности.
Биргитта еще не знает, что эти последние мгновения будут преследовать ее всю жизнь, снова и снова: уход Арвида, хлопок двери. Она будет беспрестанно искать ответ на вопрос «почему». Она не раз задумается о том, как могла считать меня своей подругой, и обвинит себя в том, что предпочла пару часов одиночества благополучию сына. Точно так же, как мать Сисселы теперь проклинает себя за то, что припарковалась не в том месте. Возможно, Биргитта откажется видеть меня, говорить со мной и будет горевать в одиночестве. Но в конце концов она поймет: то, что сделала я, было для нее единственным шансом обрести свободу.
Мы с Арвидом пошли к машине — новому и чистому «БМВ» со светлыми кожаными сиденьями. Странно было видеть эту машину, помня, какой беспорядок царит в доме Мартина и Биргитты. Перед тем как отправиться сюда, я заехала домой. Странные фотографии не давали мне покоя, и я облегчением оставила их в квартире. Потом взяла одеяние и флакон и положила их в сумку. Теперь я сунула сумку в багажник, чтобы Арвид не добрался до ее содержимого. Пока что он не произнес ни слова, мирно сел на переднее сиденье и пристегнулся. Я хотела сказать, что он должен сидеть сзади, но побоялась спровоцировать истерику. Рано или поздно это все равно случится, но сейчас я к этому еще морально не готова. К тому же кто знает, что может выкинуть Арвид, сидя сзади. Пусть уж лучше будет рядом, под моим присмотром. Я села за руль, пристегнулась и завела мотор.
Мы ехали молча. Я не сомневалась: Арвид замышляет месть Биргитте за то, что она избавилась от него, а мне за то, что согласилась в этом участвовать. Под конец мои нервы не выдержали, и я спросила, что он хочет посмотреть. В ответ я услышала название последнего фильма о войне, такого кровавого, что он даже вызвал серьезные дискуссии в прессе. Многие удивлялись, как такой фильм вообще могли выпустить на большой экран. К тому же каждый мог свободно скачать его в Интернете. Я сглотнула, но решила, что скелет за спиной с червями в глазницах будет пострашнее любого фильма, так что мне нечего бояться. Но я понимала, что обманываю себя. На самом деле мне было страшно. Страшно потому, что я видела фотографии Никке с расплывчатым пятном на том месте, где должен был стоять мой патрон. А еще потому, что рядом со мной сидел Арвид, от которого можно было ждать чего угодно.
Мы довольно быстро добрались до торгово-развлекательного центра и поставили автомобиль на парковку. Арвид сразу выскочил из салона, и я испугалась, что он куда-то сбежит, но мальчик смирно ждал меня у выхода. Такое примерное поведение настораживало. Я поспешила достать из багажника сумку с одеянием, заперла машину и последовала за Арвидом.
Мы вошли в торгово-развлекательный центр и огляделись: я — с любопытством, Арвид — с нескрываемым восхищением. Эскалаторы, соединяющие этажи в этом храме торговли и развлечений,
