Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер

…Выход в реальность Фёста был заново закрыт металлическими щитами, тщательно замаскированными имитацией камня и живой, чрезвычайно цепкой и буйной растительностью. Затем, в полном соответствии с формулой генерала инженерных войск Карбышева[10] , сапёрный батальон за световой день, использовав одну тонну колючей проволоки, соорудил километровое заграждение вокруг горловины распадка. Тексты запретительных надписей, развешанных по всему периметру, придумал лично Фёст: «Из-за дефицита боеприпасов охрана предупредительных выстрелов не делает». Пришлось и реальное патрулирование изнутри организовать, солдатами, переодетыми в здешний российский камуфляж, единственной задачей которых было при появлении посторонних кричать; «Стой, кто идёт, стрелять буду!» Для местных этого было бы достаточно, а на случай чего (мало ли?) Фёст переправил из Москвы несколько старших офицеров из «Чёрной метки», снабжённых документами и предписаниями как раз тех подразделений Центрального аппарата, которые могли бы отвечать за сооружение и безопасность некоего объекта особой важности. Отдохнуть за казённый счёт на природе, ну и для подкрепления сымпровизированной версии. Вдруг да проявит излишнюю бдительность участковый, доложит о странной встрече по команде? Маловероятно, но всё же…

Для окончательной подстраховки Секонд разыскал среди своих «печенегов» бывшего сотника Уральского казачьего войска, ныне штабс-капитана Синеусова, уроженца здешних мест (плюс-минус три сотни километров. Из Сима он был), что по урало-сибирским масштабам вообще ничто. Придал ему поручика Горелова (того, с кем Фёст на мотоцикле ездил и участкового Самокрутова знал в лицо), отделение горных егерей, чтобы местных рыболовов-охотников, а также и бескорыстно любопытных к линии оцепления не подпускали. То, что эти бойцы манерой разговора и поведения сильно отличались от привычных «солдатиков», должно было произвести на встретившихся с ними людей дополнительное впечатление. «Спецназ какой-то, да не отсюда, с Кавказа, небось?»

Строго говоря, тем самым был совершён акт неспровоцированной агрессии — проникновение военнослужащих иного государства на территорию Российской Федерации. Фёст, который в отличие от Секонда никакими должностными полномочиями не располагал, с усмешкой говорил ему и всем остальным:

— Семь бед, один ответ. Если с Президентом договоримся, на такую мелочь никто и не посмотрит. Опять же оправдываться можно пресловутым тезисом о действиях «в условиях крайней необходимости».

— Вообще-то мы сейчас являемся «незаконным бандформированием», — сказал Секонд, — поскольку не принадлежим ни к какому существующему на вашей Земле государству.

— Или же совсем наоборот — обычными первооткрывателями, в ходе исследования собственной территории оказавшимися в неизвестном месте, чья государственная принадлежность никак не обозначена. Вроде необитаемого острова в неизвестном океане…

— Пошла трепотня, — отмахнулся Фёст.

…Приехав сюда, Фёст с Секондом убедились, что на «объекте», а по-старому выражаясь, на «ударной стройке», всё обстоит совершенно нормально. Никто не ставил трудовых рекордов, не стремился выполнить «пятилетку в три года», но работы шли строго по графику, без срывов, человеческих или технических ошибок. Воровать, скорее всего, тоже не воровали, разве что медицинский спирт, выдаваемый «для промывки фокусного расстояния» всяких теодолитов и нивелиров.

Раньше Ляхов предпочитал Императора ненужными подробностями не отвлекать, делал своё дело, довольствуясь тем, что окружные власти и сам генерал-губернатор Урала и Западной Сибири отнеслись к предъявленным им полномочиям и самой задаче с полной серьёзностью. То есть к тому моменту, когда Олег соизволил лично побеседовать со своим «сопредельным удельным князем», то есть Президентом Российской Федерации, подготовительные работы были выполнены на девяносто процентов. Зная об этом, Секонд с Сильвией позавчера в очередной раз «нажали» на Государя, чтобы убедить его изменить свою несколько отстранённую позицию в отношении «Креста» да и самой идеи форсированного воссоединения двух Держав.

Пообещали буквально на днях доложить о практических результатах «проекта», а также и изменении точки зрения Президента. Наметились, мол, серьёзные «позитивные подвижки». Олег Константинович, всегда любивший всякого рода предприятия с авантюристическим оттенком, благосклонно покивал головой.

— Что ж, если так, то я не против. Не против. Посмотрю, что у вас получится.

Пусть в устной форме, высочайше повелеть соизволил — стационарный проход в соседнюю Россию, буде такой практически возможен — открыть! На перерезание ленточки пообещал прибыть лично. А уж как такой путь использовать, и использовать ли вообще, он на досуге ещё подумает. В любом случае всё, что находится на территории Его Державы, входит в сферу Его стратегических интересов. Мировая практика подобных примеров не знает? Так узнает, даст бог.

В очередной раз перед Ляховым-Секондом замаячили широкие погоны с императорским вензелем и витые аксельбанты.

Невиданное (по своей сути) в истории строительство никакого ажиотажа у причастных к нему, но непосвящённых лиц не вызвало. Мало ли где и какие объекты приходилось возводить? Одних горных, военного назначения дорог в непроходимых даже для вьючного транспорта местах проложили десятки, на Кавказе, Памире, Тянь-Шане. Железнодорожную колею от порта Провидения на Чукотке до Якутска недавно сдали в эксплуатацию.

То, что поручили сейчас, — так, пустячок, на два месяца спокойной работы.

От ближайшего разъезда потянули железнодорожную ветку, благо, рельеф благоприятствовал, кроме нормальной насыпи никаких инженерных сооружений строить не пришлось. Параллельно местные подрядчики, привлечённые двойной, против обычных расценок, платой, принялись прокладывать грейдер с перспективой покрытия полотна асфальтобетоном. Зачем, почему — никого не интересовало. Наверное, очередной завод собираются строить. Или рудник. Начнут — видно станет, какой кому гешефт сорвать получится. А пока и так хорошо.

Надев положенные при горных работах каски и иное снаряжение, «инспектирующие лица» на мотодрезине углубились в тоннель, снаружи производящий вполне удовлетворительное впечатление. Производитель работ, инженер-полковник, носивший, по странному совпадению, фамилию Клейнмихель[11], но не Пётр Андреевич, а Василий Августович, давал пояснения.

Внутри тоннеля присланная из отдалённого гарнизона инженерная рота со специальной техникой прежде всего густо, на два сантиметра, закрасила «золотой пояс» битумным лаком и из пескоструйных машин покрыла мелкой гравийной смесью. После чего отбыла обратно. Едва ли кто-то, включая офицеров, вообще догадался, чем здесь пришлось заниматься. Солдаты в минералогии не сильны, и обставлены работы были надлежащим образом, чтобы и чересчур догадливые ни осколка, ни крупинки жёлтого металла в карман не словчились сунуть. А потом думайте и говорите что угодно — привезли роту ночью и увезли ночью, попробуй догадайся, где именно в радиусе пятисот вёрст располагалась пещера, в которой пришлось поработать в противогазах и костюмах химзащиты.

Когда золотое кольцо было надёжно укрыто от человеческих глаз и специальная проверка подтвердила, что маскировка и изоляция никак не повлияли на свойства прохода, началось нормальное обустройство тоннеля, по положенным для такого рода объектов СНИПам[12] и требованиям техники безопасности.

Всего за три недели всё было готово к началу эксплуатации. Из двадцатиметровых, снаружи смонтированных секций рельсов со шпалами положить три километра пути, пока одноколейного — плёвое дело. Так полковник и выразился. И шоссейная двухполоска рядом — в полном порядке, до выходного портала хоть на лимузине подъезжай. Дальше, конечно, на той стороне, до самой заброшенной бетонки на Златоуст (бывшей секретной, для ракетных тягачей), ехать желательно на вездеходах и гусеничной технике, но вполне можно, в любую погоду.

Однако, если Президент согласие всё же даст, императорские инженерные войска, хоть с привлечением областных дорожных служб и фондов, хоть без оного, наподобие древнеримских коллег, за