– Вам надо привезти ему что-нибудь в подарок.
– Да, конечно.
– И вы ужасно балуете его, не так ли?
– Нет. У нас есть для этого друг.
Друг. Вот в чем дело. У нее кто-то есть, черт побери. Но он ничем не выдал своего разочарования.
– Ну, так о чем все-таки вы будете говорить с беднягой Джаспером сегодня? Вы не хотите говорить о футболе, о ваших изысканиях, о ребенке. А о собаке? – Он смотрел на нее с улыбкой, а Стю выпучил глаза и вмешался в разговор.
– Лучше бы ты этого не говорил.
– Но ведь у нее есть собака?
– У меня есть Борт. – Кейт стала серьезной. – Борт не собака, он личность. Черно-белая личность с длинными ушами и бесподобной мордой.
– Кокер-спаниель?
– Конечно, нет! – Она обиделась. – Такса.
– Великолепно. Я обязательно скажу Джасперу. Хорошо, мадам, кроме шуток, о чем вы собираетесь говорить? О предстоящем браке? Как насчет брака? Вы собираетесь вступать в брак?
– Вот это мне нравится! Очень мило.
Ник нахмурился. Почему бы ей не выйти замуж за «друга», который балует ее ребенка? Или она все еще носит траур по умершему мужу? Этого он еще не выяснил. Но обязательно выяснит.
– О личной жизни? Как вы относитесь к этому?
– Положительно. – Она улыбнулась и допила остатки чая со льдом.
– О политике?
– Я не интересуюсь политикой. И, мистер Уотерман, – она снова озорно взглянула на него, – должна вам признаться, что я очень скучная. Я пишу. Я люблю своего сына.
– И собаку. Не забывайте о собаке.
– И собаку. И довольно об этом.
– А как насчет преподавания? – Стю снова вмешался в разговор с серьезным видом. – Ты ведь учишь умственно отсталых детей или что-то в этом роде? – Он несколько раз говорил с Тилли по телефону, когда она уезжала к Тому.
– Я обещала в школе, что не буду об этом рассказывать. Ник Уотерман еще раз оценил ее способность складно врать и с улыбкой сказал:
– Я знаю! Погода! Вы можете поговорить с Джаспером о погоде! – Он поддразнивал ее, но Кейт вдруг упала духом.
– А чем это плохо? Ради Бога, простите.
Он вдруг накрыл ее руку своей, и лицо его стало добрым и почти влюбленным. Ее это испугало. Слишком сильный напор.
– Да я пошутил. Все будет хорошо. Мы никогда не знаем наперед, о чем зайдет разговор. Все может пойти совсем по другому руслу. Может так случиться, что на вас будет держаться все шоу. Вы в конце концов достаточно умны, красивы и интересны, чтобы править бал. Просто расслабьтесь. А я буду махать вам рукой в сторонке и строить страшные рожи, чтобы вам было веселее.
– Боюсь, мне не справиться, – со стоном произнесла она.
– Постарайся, дорогая. Или получишь по заднице.
Уэйнберг был в своем репертуаре, и все рассмеялись. Признаться, Кейт почувствовала себя гораздо лучше. По крайней мере она теперь знала, что на шоу у нее будет друг. Ник Уотерман уже стал ее другом.
– Что вы делаете во второй половине дня? – Ник посмотрел на часы. Было уже десять минут четвертого, а его еще ждали дела в студии.
– Думаю поплавать и немного отдохнуть. Я должна там быть без четверти семь?
– Лучше в пятнадцать минут или в половине седьмого. Мы начинаем запись в семь. Вам надо подкраситься, поболтать с другими гостями в «красной» комнате и немного привыкнуть к обстановке. Да, пока не забыл, не надевайте белое. Оно отсвечивает.
– Да? – Кейт пришла в ужас. – А если не совсем белое?
Он покачал головой.
– О, Боже мой!
– Это все, что ты взяла с собой? – спросил Стю тоном мужа, болтающегося рядом с женой, наряжающейся к званому ужину, и она почувствовала неловкость от такой интимности.
– Я хотела надеть кремовый костюм с персиковой блузкой.
– Вот это уже лучше. Надо будет пригласить тебя на обед, чтобы оценить твой наряд. Но только не на шоу, Кейт. Извини.
Стю смотрел на нее виновато, и ей стало не по себе. Надо было послушаться Лицию и набрать кучу
