их предстоящей встрече. Как только Джек уснул, она встала и еще раз перечитала сценарий. Это было лучшее из того, что она когда-либо читала. Спрятав сценарий в свой шкаф, Джейн легла, но не могла уснуть — думала, как здорово было бы снова оказаться в студии, хотя бы ненадолго, пусть в качестве гостьи;.
На следующее утро Джек встал, как всегда, в пять. Джейн сварила ему кофе, в шесть он уехал в контору. У нее был еще час для себя, а потом предстояло готовить завтрак дочерям. В восемь они ушли в школу, до встречи с Мелом Векслером оставалось три часа. Джейн тщательно накрасилась и выбрала из своего гардероба симпатичное бежевое платье, купленное всего неделю назад, — неброское, но добротного вида. Прическу себе она делать не стала, поскольку собиралась по пути в Лос-Анджелес надеть парик. Джейн выбрала короткий и кудрявый, решив надеть его в дамском туалете на заправочной станции.
По пути Джейн так нервничала, что чуть не проехала заправку на Пасаденском шоссе. Взглянув на себя в зеркало, она едва не повернула обратно. Лицо было усталое, у глаз появились новые морщинки, и черные волосы показались ей неуместными. «Может, не надевать парик?» — подумала Джейн, но все же не решилась демонстрировать свои ярко-рыжие волосы. Она совершенно забыла о своем роскошном теле, облаченном в бежевое кашемировое платье, о потрясающих ногах, обутых в туфли на высоких каблуках, и о главном — своем таланте актрисы. Она с успехом играла в «Печалях» на протяжении почти одиннадцати лет и продержалась в сериале так долго благодаря своей хорошей, порой великолепной игре. Зрительские отзывы о ее работе всегда были прекрасными. Еженедельно она получала десятки писем с высокой оценкой. Однако Джейн казалось, что сериалы Мела Векслера — это нечто совершенно другое, иная категория. Поэтому она была страшно испугана, во рту у нее пересохло, когда она подходила к подъезду. Охранник с симпатией улыбнулся ей, он обратил внимание, что этой красивой девушке не идут строгие черные волосы. Мел это тоже заметил, встретив Джейн в своем кабинете. Она, сев напротив него, поминутно то клала ногу на ногу, то ставила их вместе и судорожно сжимала сумочку, словно хотела ею защититься. Мелвина тронула ее робость. В Джейн, несмотря на возраст, была какая-то беззащитность, невинность. Хотелось обнять ее за плечи и сказать, что все будет хорошо, не стоит беспокоиться. Но он знал также, что зрители должны захотеть именно это и сделать — защитить ее от Элоизы, сделать ради нее все. Джейн Адаме была именно такой противоположностью Сабины Куорлс, какая ему была нужна, она в точности соответствовала его представлениям о персонаже, кроме, пожалуй, черных волос… Он все глядел на нее во время разговора, и вдруг его осенило — он наклонился к Джейн и с ласковой улыбкой спросил:
— Извините, можно задать вам очень бестактный вопрос?
— Какой?
«О Господи, — подумала она с еще большим страхом. — Он хочет попросить меня раздеться… Будет домогаться…»
Джейн побледнела.
— Это ваши естественные волосы? Она забыла о парике.
— Это?..
Джейн в недоумении коснулась жестких черных кудрей.
— Ой…
Она зарделась, словно девочка.
— Да нет. Я всегда работаю в… то есть работала в «Печалях». Я…
Как можно было ему объяснить, что муж запретил ей работать много лет назад и что ей пришлось менять внешность, чтобы он не узнал?..
— А вы никак не согласитесь снять его? Мел задавался вопросом, не случилось ли что-то плохое с ее собственными волосами, но тут Джейн медленно сняла парик и предстала перед ним с непричесанной, но все равно прекрасной копной рыжих волос.
— Это ваш естественный цвет, Джейн? Она улыбнулась:
— Да. Я всегда его ненавидела, когда была ребенком.
Джейн пожала плечами. Ей можно было дать четырнадцать вместо тридцати девяти. Мелу хотелось кричать от радости. Он нашел — свою Джессику. Это было то, что надо. Сабина, чувственная, сильная блондинка, и Джейн — очаровательное рыжеволосое создание, в которое все влюбляются. Женщины будут отождествлять себя с ней, потому что в этой актрисе нет ничего угрожающего, несмотря на ее великолепную фигуру и ярко-рыжие волосы, а все мужчины будут хотеть переспать с ней, даже подростки будут в нее влюбляться, настолько она к себе располагает. Мелвин, кроме того, знал, что она умеет хорошо играть, он видел это на ее ролике. Он посмотрел двенадцать серий с ее участием. Джейн играла хорошо, даже более чем хорошо… Мел сиял, глядя на Джейн, а она ему улыбалась. Он оказался совсем не таким, как она ожидала, не был с ней груб, бестактен или недоброжелателен, теперь Джейн уже его не боялась. Она могла себе представить, что с ним можно подружиться… или даже в него влюбиться… если бы не было Джека, конечно… «Он, наверное, очень хорошо понимает детей», — думала она. Джейн вообще о многом передумала, глядя на него, он же, откинувшись в кресле, восторгался ее волосами.
— Знаете, Джейн, вы настоящая красавица. Мел смотрел на нее с профессиональной точки зрения, понимая, как ее можно подать в сериале. В его фразе не было какой-то личной подоплеки, но Джейн все равно зарделась.
— А я всегда считала себя обыкновенной. И такой она на самом деле была. У нее было чистое, типично американское лицо, красивые ровные зубы, большие голубые глаза и легкий налет веснушек, которых не могла скрыть даже косметика. Но они ее нисколько не портили, скорее наоборот. В общем, Джейн Адаме имела отличную, привлекательную, располагающую к себе внешность, но определенно обладала и пылкостью, которую Мелвин намеревался из нее извлечь. Он намеревался многое подправить в облике Джейн. В частности, красиво ее одеть. «Франсуа Брак будет знать, что с ней сделать, — думал Мел, — и хотя гардероб Джессики планируется не таким шикарным, как Элоизы, Джейн будет замечательно смотреться в мехах… в вечернем платье…» Мелвин даже зажмурился от удовольствия.
— А как вам понравился сценарий? Он снова улыбнулся. У него самого не было никаких сомнений относительно сценария, но он хотел услышать, что думает Джейн. Она была профессионалом в мире «мыльных опер», а дневные сериалы мало чем отличаются от вечерних, разве что несколько большей долей мелодрамы.
— Я в него влюбилась.
— Зак Тейлор будет играть главную мужскую роль.
Мел заметил, каким стал ее взгляд. Он знал, что от этого актера любая американка будет «в отпаде».
— Мы об этом договорились прошлым вечером. А Сабина Куорлс согласилась играть Элоизу. Еще у нас есть молодой, но очень хороший актер, Билл Уорвик, мы его утвердили на роль сына Элоизы. — Взгляд Мела стал вопрошающим. На сей раз Джейн побледнела.
— А как насчет вас, Джейн? Вы будете не против сыграть Джессику?
«Я не могу сказать ему… но должна… — мелькало у Джейн в голове. — Однако тогда он спросит, почему я пришла. И правда, почему? Он подумает, что я играю с ним, и рассердится. Доброе выражение его глаз исчезнет».
Сама мысль об этом ее пугала.
— Я… Я не знаю… Я не уверена, что готова к этому.
— Это не очень отличается от того, что вы уже делали, и я думаю, что вы готовы. Лу, кстати, тоже так считает. У нас с ним была долгая беседа сегодня утром, до того как вы пришли.
«Лу меня проталкивал, прохвост, — возмутилась про себя Джейн. — Он же знает, что я не могу взять эту роль. Почему он позволил, чтобы это зашло так далеко?»
— Мне надо подумать…
— Вы нам очень нужны, Джейн. Очень. Мел назвал сумму гонорара, которую обсуждал с Лу. Джейн так побледнела, что у нее проявились веснушки: «Господи… полмиллиона баксов, — думала она. — Что я сделаю с такой кучей денег?.. Но Джек все время жалуется, что мы проматываем все, что он зарабатывает…»
— Я… Я очень польщена. Мел.
— Не надо. Вы стоите каждого цента этой суммы… А теперь подумайте и дайте мне знать.
Мелвин улыбнулся, встал и проводил Джейн из офиса, по-братски, тепло обняв ее за плечи. Он был изумлен впечатлением, которое на него произвела эта женщина. Прощаясь с ней, он пообещал еще раз
