— Я единственный ребенок в семье, приехала с Восточного побережья, здесь живу два года.
Мел этого не знал. Для такого короткого срока она успела много сделать.
— Где вы учились?
— На театральном отделении Йельского университета.
Мелвин не подал виду, но на него это произвело впечатление. Он всегда уважал людей, окончивших престижные университеты Востока, но сейчас Мела беспокоил больше вопрос, какая она на самом деле, помимо Йельского университета, помимо двух лет в Лос-Анджелесе. Он чувствовал, что о Габриэле Смит можно узнать гораздо больше интересного, чем из тех скупых данных, которыми она поделилась.
— А где на Восточном побережье вы жили? Габриэла, чуть помедлив, ответила:
— В Нью-Йорке. Я там училась в школе. Она не сказала, что также училась в Швейцарии и свободно говорит по-французски, а перед университетом посещала одну из лучших средних школ Новой Англии. Она очень многого не сказала Мелу, как не говорила никому в Лос-Анджелесе.
— Какие у вас родители? Габриэла улыбнулась, удивленная его вопросом.
— Очень хорошие. У меня с ними прекрасные отношения.
— Они, наверное, очень вами гордятся? Габриэла снова уклончиво улыбнулась. Она не сказала Мелвину, что ее родители пришли в ужас от ее выбора. Ее отец надеялся, что она поступит на юридический факультет, а мама хотела, чтобы дочь вышла замуж. Но у Габриэлы были свои мечты, и она была непреклонна в их осуществлении.
— Габриэла, вы читали сценарий?
— Да. Он лучший из всех, что мне приходилось читать.
Она озорно усмехнулась.
— И я очень рада, что вы пригласили меня, а не кого-то другого.
Мелвин сказал ей, кто будет исполнять остальные роли. На Габриэлу это явно произвело большое впечатление.
— Я один раз снималась с Биллом Уорвиком в рекламе. Он хороший актер, настоящий профессионал.
— Вы тоже хорошая актриса. Мне очень понравился ваш ролик.
— Спасибо, сэр.
В этой ее фразе было что-то, отчего Мел решил предпринять новую попытку:
— Габриэла, скажите, какая вы на самом деле? Мне кажется, что вы скрываете от меня свое истинное лицо. Вы не подходите под здешние классические эталоны.
И именно это ему в ней нравилось, очень нравилось. Но он хотел знать больше.
— Разве это имеет значение?
— Может иметь. Вы не поделитесь со мной каким-нибудь из своих секретов?
Габриэла пошла бы на это, только если бы того потребовала работа. Пока же она не собиралась ничего говорить ни Мелу, ни кому-либо другому.
— Нет, сэр.
"Славная девушка, — подумал Мелвин, — умная и красивая. Идеально подходит для сериала, как и все остальные. Отличный состав:
Сабина, Зак, Джейн, Билл и вот теперь Габриэла".
Он улыбнулся:
— Шестого декабря мы едем на натурные съемки в Нью-Йорк. Вам не создаст это сложностей?
— Нет, никаких.
Габриэла знала, что ее родители будут ужасно рады. «Я смогла бы встретить с ними Рождество, — подумала она. — Если получу роль». И сама спросила:
— А долго вы планируете там быть?
— Месяц-полтора, — ответил Мел и, решив больше не мучить ее и сразу сообщить хорошую новость, с улыбкой добавил:
— Не «вы», а «мы». Я надеюсь, вы там тоже будете.
Глаза у нее расширились, она, словно ребенок, вскочила и уставилась на него:
— Вы хотите сказать, что я принята?
Казалось, она не может поверить, что это происходит с ней. Мелвин рассмеялся:
— Да. Вы прекрасная актриса, Габриэла, и поэтому получаете роль.
— Ура!
Она обошла письменный стол, обняла Мела, старательно поцеловала в щеку, а потом выпрямилась и с улыбкой произнесла:
— Спасибо вам, мистер Векслер. Спасибо! Мел пожал Габриэле руку и проводил ее до двери, заверив, что на следующий день позвонит ее агенту. Он видел, как она вприпрыжку сбегала по ступеням лестницы, но он уже не мог видеть того, как, оказавшись на улице, Габриэла совершила прыжок, который учила на балете, и издала победный клич. Свершилось! Ее утвердили на важнейшую в ее жизни роль! Габи Смит была на верном пути.
Глава 11
— От кого это?
Джек Адаме смерил жену подозрительным взглядом, когда, войдя домой, увидел огромные букеты цветов.
Наступила долгая пауза. Джейн смотрела на мужа. Все утро она в уме репетировала слова и вдруг не смогла вспомнить ни одного из них. Она знала, что вообще надо сказать, но произнести это оказалось еще труднее, чем она думала.
— Я спрашиваю, от кого они?
Джейн никогда не получала цветов ни от кого, кроме него, но последние десять лет он не дарил ей их.
— Они от Лу.
— С какой стати? Ты ему сказала, чтобы он шел куда подальше со своей ролью?
Она медленно покачала головой. Ничего более трудного ей не приходилось делать в жизни, но Джейн в глубине души также понимала, что поступает правильно. Все они будут после этого относиться к ней иначе: и Джек, и дети. Теперь они будут ее уважать. Джейн в этом не сомневалась. И, что еще важнее, она будет уважать себя.
— Но сказала что-то в этом роде?
— Нет. Я сказала ему, что согласна.
— Что? Не понял.
У Джека был такой вид, словно он получил пощечину.
— Я сказала ему, что согласилась на роль… Голос у Джейн окреп.
— Я знаю, Джек, как ты к этому относишься… но это для меня важно. Очень важно, правда.
С каждым произнесенным словом она все больше чувствовала себя победительницей. Джек слушал ее и, казалось, не верил своим ушам.
— Ты помнишь, что я тебе говорил по этому поводу?
Они все еще стояли в небольшой прихожей, пропитанной ароматом цветов. От гневного взгляда мужа у Джейн перехватило дыхание.
— Ты помнишь, что я сказал; или Голливуд, или я. Помнишь?
Как всегда, он говорил с ней, как с глупеньким ребенком.
Джейн печально кивнула:
— Помню, но… Понимаешь, Джек, это другое. Это крупная роль в большом сериале. Джек перебил ее:
— Кто уговорил тебя согласиться?
— Никто, — ответила Джейн, грустно посмотрев на него. — Меня взяли с улицы.
Это было не совсем так. Джейн знала, что когда-нибудь ей придется рассказать ему и о роли в «Печалях», но пока время для таких признаний не пришло.
— Почему они позвонили? Потому что прослышали, что ты охотно даешь?
Джейн расплакалась и отвернулась от него.
