звезды.
– Может быть. – Фэй склонила голову ему на плечо. Ей все больше начинали нравиться эти вечерние выходы. – Если бы не наш проклятый фильм, я с удовольствием расслабилась бы по-настоящему.
Он рассмеялся и потянул ее за золотистый локон.
– Я же тебе говорю – не возобновляй контракт; ведь развлекаться лучше, правда?
– Это уже входит в привычку. Но все же по натуре я – рабочая лошадка, Вард. – Она осуждающе посмотрела на него, но вскоре оба рассмеялись.
– Так ведь ты вправе выбирать и в любой момент можешь все вернуть на свои места. – Он со значением взглянул на Фэй. Та промолчала.
Когда они доехали до дома, Вард страстно поцеловал ее в губы и едва сдержался, чтобы не подхватить ее на руки и не понести наверх.
– Все, уезжаю, – сказал он с мучительным отчаянием, и она еще раз поцеловала его у порога.
Сладкая мука длилась несколько недель. Как-то в середине воскресного дня, через месяц после начала романа, они гуляли в ее саду, говорили о войне, о других делах. У Артура и Элизабет были выходные. Умиротворенные, Фэй и Вард бродили по саду; она рассказывала о детстве, о родителях, об отчаянном желании уехать из Пенсильвании, о том, как волновалась, начиная работать фотомоделью в Нью-Йорке, и как потом ей это наскучило… Фэй призналась, что временами и сейчас испытывает похожее чувство.
– Мне кажется, я способна на что-то большее… У меня хватит ума не только кого-то изображать…
Это заинтересовало Варда:
– А что бы ты хотела делать, Фэй? Писать? – Как всегда, он жаждал ее тела и ничего не мог с собой поделать. Сейчас они были совсем одни, и она никуда не спешила – ни на работу, ни с работы. Артур не крутился с подносом у порога, они не собирались ни на какую вечеринку. Оба так ждали, когда смогут побыть наедине! Фэй сама приготовила ему обед. Они прекрасно провели день, погуляли, лениво прошлись вокруг бассейна, опять бродили по саду. – Может, ты хотела бы писать сценарий? – Вард с улыбкой повернулся к ней. Ее удивила эта мысль, и она отрицательно покачала головой.
– Не думаю, что смогла бы.
– Тогда что же?
– Режиссура… когда-нибудь… – почти неслышно выдохнула Фэй.
Да, конечно, из уст женщины звучит весьма амбициозно. Интересно, подумал Вард, бывают ли женщины кинорежиссерами?
– А ты думаешь, тебе кто-то позволит? Она улыбнулась и покачала головой.
– Сомневаюсь. Кто поверит, что женщина способна на это. Но я точно сумела бы. Знаешь, когда я наблюдаю за Сент-Джорджем на площадке, мне хочется орать и топать ногами, я ведь знаю, что он должен делать… Я бы могла направлять его, руководить им. Это такой дурак, такой примитивный идиот.
Вард улыбнулся, сорвал красный цветок и засунул в ее волосы за ухом.
– Я тебе говорил, что ты самая прекрасная женщина на свете?
– Ну, по крайней мере в последний час – нет. – Она улыбнулась. – Ты меня балуешь, ко мне раньше никто так не относился. – Фэй казалась по-настоящему счастливой. Им было легко и хорошо друг с другом, но Вард не удержался:
– Даже Гейбл?
– Прекрати. – Фэй состроила гримаску и пошла вперед.
Вард схватил ее в охапку и втащил в беседку. Целуясь, они вдруг одновременно почувствовали, что больше не выдержат. Он не мог оторвать от нее ни рук, ни губ.
– Невыносимо! – выдохнул Вард и медленно повел ее к дому.
Фэй тоже было нелегко, но она боялась ошибиться. Намерения Варда совершенно ясны с самого начала: он желал ее целиком – карьеру, тело, детей, всю ее жизнь, хотел, чтобы она бросила ради него все, и временами Фэй была готова поддаться искушению. Недавно она сообщила агенту, чтобы тот не спешил со следующим контрактом, и Эйб решил, что Фэй спятила. Она заявила, что должна подумать, но рядом с Вардом думать становилось все труднее.
– Ты тоже сводишь меня с ума, – прошептала Фэй.
Они уже поднимались наверх. Кабинет казался унылым, душным, официальным, и она повела Варда пить чай в гостиную. В маленькой комнате было и уютно, и тепло. Вард все же разжег камин – было так приятно сидеть, любуясь пламенем…
– Мне предлагают сняться в одном замечательном фильме, – сказала Фэй. Однако радости в голосе не слышалось; она и сама не знала, хочется ли ей этого. Эйба бесила ее нерешительность.
– А кто еще будет в нем занят?
– Пока никого не утвердили, но есть прекрасные варианты.
– А ты хочешь сниматься? – Вард не казался расстроенным, он просто спрашивал, и она, глядя на огонь, долго думала, как ответить.
– Сама не знаю. – Фэй взглянула на него, довольная, умиротворенная. – С тобой я ужасно разленилась, Вард.
– А что в этом плохого?
Он уткнулся лицом в ее шею и принялся целовать, потом нежно сжал грудь. Она коснулась его руки, точно хотела оттолкнуть, но ощутила такое удовольствие, что лишь погладила его ладонь. Внезапно она поняла, что больше в мире нет ничего – только эти обжигающие пальцы. Губы встретились в страстном
