его доброты.
На следующее утро Сабрина, Крис и Тэмми поднялись рано. Пока девочки принимали душ и готовились идти в ритуальную службу, он приготовил завтрак. Кэнди и отец все еще спали. Крис покормил собак и ждал девочек к завтраку, состоявшему из яичницы с беконом и английских маффинов. Он уговаривал их подкрепиться, потому что потребуются силы. Сабрина, едва проснувшись, позвонила в больницу, и ей сказали, что Энни провела ночь спокойно, однако все еще находится под воздействием большой дозы седативных средств, чтобы исключить нагрузку на мозг после хирургического вмешательства. Врачи обещали начать с завтрашнего дня постепенное сокращение дозы препаратов. Сабрина и Тэмми собирались приехать в больницу, чтобы посмотреть на нее, но сначала им предстояло очень многое сделать.
Сестры поехали в бюро ритуальных услуг и вернулись оттуда через два часа. Они сделали все ужасные детали, которые требовались: выбрали гроб, программу похорон, комнату, где накануне похорон с их матерью могли попрощаться друзья. Ее хоронили в закрытом гробу и не устраивали отпевания, потому что их мать хотя и была католичкой, но не была религиозной. Девочки решили устроить самые простые похороны, и отец с большим облегчением переложил на их плечи принятие решений. Мысль о том, что придется делать все это самому, была для него невыносима. Похороны матери была назначены на вторник, после длинного уик-энда. Тэмми связалась с фирмой и заказала обслуживание толп людей, которые придут в дом после похорон. Старшие сестры остановились на кремации, и отец с ними согласился, так как мать не оставила никаких указаний относительно того, что она предпочитает.
Они вернулись бледные и усталые. К тому времени отец и Кэнди уже спустились на кухню, и Крис кормил их таким же плотным завтраком. Ему даже удалось уговорить Кэнди поесть. К их удивлению, отец с аппетитом съел завтрак и впервые за двадцать четыре часа не плакал.
Сабрина и Тэмми решили, что пора рассказать об Энни. Больше откладывать было нельзя. Они имели право знать. После завтрака Сабрина начала говорить, но осеклась и опустила глаза. Разговор продолжила Тэмми, которая объяснила все, что накануне вечером сказал офтальмолог. Самое главное было сказано — Энни ослепла. На кухне повисло тягостное молчание, причем отец не поверил Тэмми.
— Какой вздор говорит этот человек! — возмутился он. — Разве ему неизвестно, что она художница?
Сестры не осуждали отца, потому что их первая реакция была такой же. Но это ничего не меняло. Каждому из них предстояло ко многому приспособиться, хотя это пустяк по сравнению с тем, к чему придется приспосабливаться Энни. Для нее это будет катастрофа, страшная трагедия. Если не считать ужасного момента, когда они узнали о гибели матери, им предстояло пережить еще один страшный момент — сообщить Энни о том, что она ослепла. А каково будет перенести это ей, обреченной на слепоту пожизненно? Слепота навсегда. Это было невозможно представить себе, тем более в отношении Энни. Единственное, что было еще тяжелее, чем это, — смерть матери.
— Ты хочешь сказать, что ей придется ходить с белой палкой? — спросила Кэнди, в изумлении глядя на сестру и снова становясь похожей на пятилетнего ребенка. Со вчерашнего дня, когда погибла мать, она как будто впала в детство. В отличие от нее старшие сестры чувствовали себя так, словно им по четыре тысячи лет.
— Да, возможно. Что-то вроде этого, — ответила совершенно измученная Сабрина. На них обрушилось такое количество плохих новостей, что хватило бы на целую жизнь, и Крис потрепал ее по руке. — Может быть, придется пользоваться собакой-поводырем. Я пока не знаю, как все это делается. — Все они всему научатся, если им повезет, и они получат такой шанс. Пока еще уверенности в этом не было. Потрясенные известием о слепоте Энни, они пока не думали о том, что будет, если она умрет.
— Но Энни терпеть не может собак, — напомнила Кэнди.
— Правильно, — сказала Сабрина. — Но может быть, теперь она передумает. А может, нет. Ей решать.
Отец все больше молчал, сказав лишь, что Энни следует показать нескольким специалистам. Он не сомневался, что хирург, оперировавший дочь, сумасшедший и поставил абсолютно неправильный диагноз. Сабрина и Тэмми верили офтальмологу, поскольку Бриджпортский госпиталь считался первоклассным травматологическим центром, однако согласились попросить их доктора пригласить другого специалиста. Но хирург так убедительно и так подробно все рассказал, что сомнений у них не осталось. А отец просто не может расстаться с надеждой. И нельзя его винить. Все произошедшее было мучительно для всех. А ведь Энни даже еще не знает, что обречена на пожизненную слепоту.
Потом Кэнди ушла наверх принять душ, а отец захотел ненадолго прилечь. Он плохо выглядел, и лицо у него стало землистым. Когда они ушли наверх, Сабрина снова упомянула о бойфренде Энни из Флоренции. На сей раз Тэмми согласилась, что ему следует позвонить. Если он позвонил ей на сотовый телефон, то, возможно, встревожился, потому что ее телефон остался где-то под грузовиком. К счастью, они нашли в ее комнате записную книжку с номером сотового телефона Чарли. Так что найти его оказалось проще простого. Сабрина вызвалась поговорить с ним, а Тэмми и Крис сидели рядом за кухонным столом. Чарли ответил со второго звонка. Во Флоренции наступило обеденное время. Сабрина объяснила, кто она такая, и он сразу же понял и рассмеялся:
— Кажется, старшая сестра проверочку мне устраивает? — Он нисколько не смутился, не удивился звонку и не встревожился.
— Нет, я не устраиваю проверку, — осторожно сказала Сабрина, не зная, как продолжить. Было бы проще, если бы он встревожился и заподозрил неладное. Его, кажется, совсем не встревожил ее звонок, что показалось Сабрине странным.
— Как прошло Четвертое июля? Энни мне так и не позвонила, — беспечно сказал Чарли.
— Именно поэтому я и звоню. Вчера случилось дорожно-транспортное происшествие. Праздничной вечеринки у нас так и не было, — объяснила Сабрина. Чарли долго молчал, потом до него наконец стал доходить смысл сказанного, и Сабрина продолжила: — Машина, где находились наша мать и Энни, столкнулась лоб в лоб с двумя другими машинами и грузовиком. Наша мать погибла мгновенно, а Энни серьезно ранена, но жива. — Она хотела сообщить ему сначала хорошие новости. Похоже, он был ошеломлен.
— Насколько серьезно она ранена? И я соболезную вам в связи с вашей утратой.
Эту фразу Сабрина начала ненавидеть. Она слышала ее в ритуальной службе, в больнице, в цветочном магазине. Это была расхожая фраза, не более того, хотя Чарли произнес ее искренне. Трудно было найти правильные слова, чтобы отреагировать на такие новости. Она и сама не знала бы, что сказать, тем более что они с бойфрендом Энни не были даже знакомы. Их объединяла лишь ее сестра, но это было очень много. Особенно теперь. Хотя он, кажется, не был убит этим известием, как предполагала Сабрина. Он удивился.
— Очень серьезно, — честно призналась Сабрина. — Она все еще находится в критическом состоянии, и вчера вечером ей сделали хирургическую операцию на мозге. Кажется, она перенесла ее хорошо, но все еще не пришла в себя. Я подумала, что вам надо знать об этом, потому что я поняла из ее рассказов, что вы с ней близки и любите друг друга. Сейчас она находится под воздействием седативных препаратов и пробудет в таком состоянии еще несколько дней, если все пойдет хорошо. Она подключена к аппарату искусственного дыхания, но врачи надеются, если повезет, завтра отменить его.
— Силы небесные, неужели она лишится рассудка и будет вести растительное существование?
Его слова расстроили Сабрину. Они показались ей жестокими, особенно если учесть трагедию Энни. Но он об этом пока не знал.
— Нет никаких причин думать так, и хирургическая операция, необходимая, чтобы снять давление гематомы на мозг, прошла успешно. Она спокойно провела прошлую ночь.
— На мгновение вы меня напугали. Я не могу себе представить, что Энни вдруг потеряет рассудок. Если бы дело обстояло так, то уж лучше бы ей умереть. — Он был удивительно бесчувственным, особенно для человека, которому только что сообщили, что его любимая женщина чуть не умерла. Сабрина уже невзлюбила его, хотя пока воздерживалась от замечаний. Как-никак это мужчина ее сестры.
— В этом я с вами не согласна, — спокойно сказала Сабрина. — Мы не хотим потерять ее, в каком бы состоянии она ни находилась. Она наша сестра, и мы ее любим. — Предполагалось, что он тоже ее любит.
— Неужели вы будете продолжать возиться с ней, если она потеряет рассудок? — удивился
