Глэдис слушала его, широко раскрыв глаза и затаив дыхание. Она знала о парусах и яхтах гораздо меньше, чем Сэм , и Пол вовсю этим пользовался. История с незакрытыми иллюминаторами была подлинной (лишь, в одном месте Пол слегка приврал), зато следующую он выдумал от начала и до конца.
— Удивительно все же, как надежно спроектирована моя яхта! Однажды в сильный шторм мы опрокинулись. Так вот, мачты вместе с парусами описали под водой полный круг, после чего яхта снова встала на киль и пошла дальше как ни в чем не бывало. Многие члены экипажа даже не заметили, что побывали под водой. Только паруса промокли, и их пришлось долго сушить.
Поначалу глаза Глэдис расширились от ужаса, а рот слегка приоткрылся, но потом она сообразила, в чем дело.
— Пол Уорд, я тебя ненавижу! — заявила Глэдис, при чем ее голос и интонация удивительно напоминали Сэма. — Это все не правда!
— Ну, зачем же так резко? — рассмеялся Пол. — Я просто хочу произвести впечатление. «Морская звезда» на самом деле очень устойчива. Когда мы будем на Антигуа, я покажу тебе, как трудно ее опрокинуть!
— Пожалуй, ни на какие острова я с тобой не поеду, — решительно сказала Глэдис. — Иначе ты посадишь нас на рифы только для того, чтобы показать, какой у твоей яхты крепкий корпус! И вообще — прибереги свои истории для Сэма — он, по крайней мере, не станет верить всему, как я.
Но она нисколько не сердилась на Пола. Он просто пытался ее развеселить, и ему это удалось. А главное, он сам отвлекся от своих мрачных мыслей.
— Уж он не станет, — пробормотал Пол с удрученным видом, но глаза его смеялись.
Он явно получал удовольствие от ее общества, от еды, от вина и даже от окружающей обстановки. Насколько Пол помнил, в последний раз он чувствовал себя так легко и свободно очень давно, еще до того, как… Но он не хотел вспоминать, когда это было. Главное, ему было хорошо сейчас, а остальное не имело значения.
— Хотя, по-моему, я вру очень убедительно, — добавил он задумчиво.
— Очень, — согласилась Глэдис со смущенной улыбкой. Ей нравились его легкий, безобидный юмор и непринужденная манера держаться, которая очень напоминала ей прежнего Пола. И то ли благодаря этому, то ли чему-то другому, она начинала чувствовать себя с ним так же свободно, как и во время их телефонных разговоров.
Они провели вместе чудесный вечер. Когда десерт был съеден, а кофе выпит, они вышли из ресторана и не торопясь вернулись в «Карлайль». Времени было еще мало, и Пол пригласил Глэдис подняться к нему в номер, чтобы немного поболтать. И она ответила согласием. Возвращаться в Уэстпорт не хотелось. Няня была готова остаться до утра, если Глэдис слишком задержится в городе. А это означало, что времени у нее было сколько угодно.
— У меня довольно удобный номер, но, к сожалению, это не люкс и не апартаменты, — извинился Пол, пропуская Глэдис в кабину лифта. — Просто удобная квартира на одного.
Глэдис ничего не ответила. Ей было совершенно все равно.
Пока лифт поднимался на нужный этаж, Пол успел кое-что рассказать Глэдис об Антигуа и других островах из группы Малых Антильских, которые они могли бы при желании посетить. У Глэдис было о них самое смутное представление. Пол объяснил, что весной там стоит тихая и совсем не жаркая погода, зато людей отдыхает гораздо меньше, чем на Багамах.
На девятом этаже они вышли, и Пол показал Глэдис свой номер. Он был достаточно просторным, но, как и предупреждал Пол, выглядел совершенно безликим, несмотря на обилие свежих цветов и мини-бар, в котором можно было найти напитки на любой вкус. Пол сразу же налил Глэдис бокал вина, но она не стала пить, помня о том, что ей еще предстоит возвращаться. Вместо этого она попросила глоток пепси.
Пол, позвонив в коридорную службу, заказал для нее крюшон, фрукты и печенье.
Пощипывая кисточку винограда и запивая ее в меру холодным крюшоном, от которого слегка щипало небо, Глэдис присела на краешек дивана. Она еще не успела проголодаться после ужина, съеденного в «Дэниэле», но виноград и персики выглядели так аппетитно, что Глэдис не смогла устоять.
Пол уселся рядом с ней. Еще несколько минут он, словно по инерции, продолжал рассказывать о своей яхте и далеких южных островах, но потом вдруг замолчал. В ту же минуту Глэдис ощутила, как ее словно пронзил легкий электрический разряд. Нечто подобное она испытывала только однажды — в тот день, когда впервые встретила Пола.
Теперь ей стало окончательно ясно, что в нем было что-то наподобие внутреннего магнетизма, который притягивал ее с непреодолимой силой.
— Не могу поверить, что все это на самом деле, — промолвил Пол. — Мне все время кажется, что я вот-вот проснусь у себя на яхте, а капитан или его помощник скажут, что ты просишь меня к телефону.
— Странно, да? — Глэдис улыбнулась, вспоминая их долгие разговоры и холодные, продуваемые всеми ветрами будки телефонов-автоматов. Это было одним из самых драгоценных ее воспоминаний, с которым она не рассталась бы ни за что на свете. — Знаешь, — сказала она, негромко смеясь, — иногда, когда мы заканчивали разговор, мои руки так застывали, что мне не сразу удавалось разжать пальцы и повесить трубку на рычаг.
Пол смотрел на Глэдис. В ее глазах он видел нежность и ласку, и сердце его переполняло новое, незнакомое чувство, которое незаметно, исподволь взросло между ними и неожиданно завладело ими обоими.
Пол ничего больше не сказал Глэдис. Вместо этого он наклонился к ней и-, обняв за плечи, поцеловал в губы, сладкие не То от виноградного сока, не то от чего-то еще. А Глэдис внезапно поняла, что получила ответы на все вопросы, которые даже не решалась задать.
Прошло довольно много времени, прежде чем они снова заговорили друг с другом. Голос Пола звучал совсем негромко, но был хриплым от страсти.
— Мне кажется, я влюбился в тебя, Глэдис, — прошептал Пол. Он и сам не ожидал, что такое может случиться с ними. Еще меньше ожидала этого Глэдис, ибо с самой их первой встречи она постоянно твердила себе, что такое просто невозможно.
— Я очень долго не позволяла себе этого почувствовать, — сказала она, — а когда почувствовала — старалась не проговориться, но теперь…
— Я давно понял, что люблю тебя, — он крепче прижал ее к себе, — но боялся, что это может оказаться совсем не то, чего ты хочешь и чего ждешь…
— А я боялась, что ты… что я… — Глэдис никак не могла решиться высказать ему то, что мучило ее больше всего. Разве сумеет она когда-нибудь сравняться с Сединой в его глазах? Она не смела на это даже надеяться, однако и говорить Полу о своих опасениях Глэдис не хотела. Во всяком случае — не сейчас. Он поцеловал ее еще раз и прижал к себе с такой силой, что на мгновение ей стало трудно дышать. Потом Пол неожиданно поднялся и, взяв ее под локоть, подвел к дверям спальни.
— Я сделаю, как ты скажешь, — проговорил он, останавливаясь на пороге. В глазах его промелькнули сожаление и печаль. Он готов был навсегда оставить свою прежнюю жизнь и вступить в новую, если Глэдис хочет того же. Он любил ее сильнее, чем кого бы то ни было, — в эти минуты это стало ему предельно ясно. — Если ты хочешь сейчас же уехать, я… не буду возражать, — проговорил он с очевидным трудом. — Я… я все понимаю, Глэдис.
Но она только посмотрела на него и покачала головой. Глэдис никуда не хотела уезжать. Она давно уже поняла, что хочет быть с ним, но не желала себе в этом признаться. Больше того, она изо всех сил сопротивлялась возникшему внутри ее чувству и, казалось, даже одержала победу. Глэдис уже почти смирилась с тем, что они будут просто друзьями, но стоило ему поцеловать ее, как здание лжи и самообмана, возведенное ею с таким тщанием, в одночасье рухнуло.
— Я люблю тебя, Пол… — сказала она негромко.
Тогда он ввел ее в спальню, погасил свет и, уложив Глэдис на кровать, лег рядом, прижимая ее к себе, прикасаясь к ней, наслаждаясь ее теплом, ее нежностью и красотой. Потом Пол осторожно снял с нее костюм и все, что он нашел под ним, черные чулки, разделся сам, и вот уже оба они приникли один к другому с жадностью, какой они в себе не подозревали.
— Ты так прекрасна, Глэдис! — прошептал Пол, приподнимаясь на локте и глядя на нее сверху вниз, и она протянула к нему руки и улыбнулась той самой улыбкой, которую он так хорошо помнил и которой ему
