же попросила Мел быть на свадьбе ее подружкой. Впереди было еще восемь месяцев, но все всё очень живо обсуждали.
Днем позже Оливер заехал за Шарлоттой на студию, и, когда она забралась в машину, на сиденье ее поджидала маленькая квадратная коробочка, завернутая в бирюзовую бумагу и перевязанная белой атласной лентой-. Чарли дрожащими руками развернула подарок и обмерла, когда увидела внутри черной замшевой коробочки сверкающее кольцо с изысканным бриллиантом изумрудной огранки. Она со слезами на глазах позволила Оливеру .надеть его себе на палец.
– Ах, Олли... Какая прелесть!
– Ты тоже.
Он поцеловал, крепко обнял Шарлотту, а она прильнула к нему, и так они ехали всю дорогу до дома.
Прессе стало известно о помолвке в течение нескольких дней, и продюсеры максимально использовали сенсацию. Все издания требовали фотографий Шарлотты с Оливером и детьми, телефон обрывали редакции самых престижных журналов. Сообщения о помолвке появились и в «Нью-суик», и в «Тайм», даже дети вдруг стали желанной добычей для журналистов. Шарлотту это привело в ярость, да и Оливер не был в восторге, когда несколько раз обнаруживал у своего дома репортеров.
– Как ты это выносишь? – неоднократно задавал он вопрос Шарлотте, и в результате они решили провести отпуск с детьми на уединенной вилле в Транкасе.
Шумиха продолжалась еще пару недель, но в конце концов все понемногу стало успокаиваться. Звонила Сара, поздравляла Оливера. Она узнала новость от Сэма и из газет.
– Знаешь, Олли, дети, похоже, посходили с ума от нее. Я за тебя рада.
– Я тоже рад. Только вот газетчики надоедают.
– Привыкнешь. Это же Голливуд! – пошутила она, но, судя по голосу, искренне радовалась.
Отец Оливера и Маргарет тоже не находили слов от восторга. Помолвленные были счастливы и улаживали последние дела перед отъездом.
Наконец Шарлотта провела последние съемки, дети закончили учебу, Оливер взял четырехнедельный отпуск, и все пятеро отбыли в Транкас. Там они месяц жили изумительной пляжной жизнью, после чего Мел и Сэм улетели к матери, на восток.
Чарли планировала сняться в нескольких рекламных роликах, Оливеру надо было возвращаться на работу, а Бену готовиться к началу занятий в ЛАКУ.
В один из дней в конце августа, когда он зашел домой, чтобы переодеться и ехать с отцом и Чарли ужинать в ресторан, раздался телефонный звонок. Бенджамин подумал, что звонит с работы отец, но, к своему удивлению, услышал голос матери Сандры. У него замерло сердце.
– Что-нибудь случилось, миссис Картер?.. Как Алекс?
– По-моему, в порядке.
Она говорила как-то странно. Перед тем как позвонить, она долго придумывала, как бы извлечь для себя выгоду, но в конце концов решила просто ему сообщить. Он имел право знать, парень-то был неплохой и от ребенка, похоже, был без ума. Может, лучше просто сделать им любезность... Решив так, она и набрала номер Бена.
– Сандра вчера утром отдала малыша в приют. Она согласилась, чтобы он был усыновлен. Я подумала, что, может быть, ты захочешь об этом знать.
– Что вы сказали? – Сердце у Бена бешено заколотилось. – Она не может так поступить. Он и мой ребенок. Где он? Я не разрешу ей это делать, миссис Картер. Я сам о нем позабочусь. Так я ей и говорил еще в Перчесе.
– Я предвидела, что ты так отреагируешь, потому и позвонила. Я говорила ей, чтобы она тебе сообщила. Но она схватила его и убежала, а сегодня утром улетела на Гавайи.
– Спасибо... спасибо... Сообщите им, что я прямо сейчас еду забрать его... Хотя, не надо... Я сам им позвоню.
Но когда он позвонил в названный матерью Сандры приют, там сказали, что Александр Картер, так звали малыша, теперь находится под опекой суда, что Бенджамину придется доказывать свое отцовство и подавать на право опеки и лишение Сандры родительских прав. Все будет зависеть от решения суда.
Тогда Бен, безумно волнуясь, позвонил отцу, прервав переговоры того с новым клиентом. Юноша был в состоянии истерики. Оливер велел ему успокоиться и объяснить все по порядку.
– Хорошо, хорошо... Теперь я понял. Я позвоню юристу. А ты, Бенджамин, возьми себя в руки, и, прежде чем мы что-нибудь предпримем, я хотел бы, чтобы ты определился, чего ты на самом деле хочешь и действительно ли ты хочешь полной опеки над ребенком. Тебе, сынок, это решать.
Наконец у Бена появился шанс выбраться из-под тяжкого бремени, и, чего бы это ни стоило, Оливер был готов помочь сыну. Но Бенджамин знал только один путь. Он хотел забрать своего сына, даже если бы это перечеркнуло планы учебы в университете, пусть пришлось бы браться за любую работу – он был намерен растить и воспитывать своего сына, любой ценой. С такой позицией нельзя было спорить, да Олли и не хотел. Он приказал Бенджамину сидеть и терпеливо ждать его звонка. Через полчаса он позвонил и сказал, что прием в адвокатской конторе «Лоуб энд Лоуб» назначен на четыре часа дня.
Бенджамин явился туда уже без десяти четыре. Адвокат был с ними очень любезен. Он имел большой опыт в гораздо более сложных делах, но их контора консультировала фирму Оливера и всегда была готова помочь.
– Если вы хотите именно этого, молодой человек, дело не представляется мне таким сложным, как может показаться на первый взгляд. Я сегодня уже переговорил со всеми заинтересованными сторонами и судебными властями. Все как будто бы ясно. Ваше отцовство, похоже, не вызывает сомнений. Мать уже подписала документы, в которых отказывается от ребенка. Если она подтвердит это нам письменно и мы не сможем встретиться с ней лично, тогда вы будете назначены единственным опекуном ребенка, а она через некоторое время лишена родительских прав. Это большая ответственность, Бенджамин, вам следует хорошенько подумать, прежде чем принимать решение.
