друзьями, избегая бывать дома, где в отсутствие матери все стало иначе. Все это пройдет, сказали специалисты, все привыкнут, но Олли порой задавал себе вопрос, дотянет ли до этого момента.
Каждый вечер он приходил домой усталый, отдав все силы работе, и оказывался в разрушенном доме, среди несчастных, озлобленных детей. Ужины теперь были несъедобны: Агги слишком долго держала их завернутыми в фольгу. Когда звонила Сара, Олли хотелось громко закричать и швырнуть телефон о стену. Он не желал слушать сообщений о том, какие там лекции и что она опять в этот уик-энд не приедет. Он хотел, чтобы Сара вернулась, спала с ним, любила его, готовила ему и присматривала за их детьми. Агги была великолепна, но то, что могла предложить детям она, не шло ни в какое сравнение с тем особенным теплом, что они получали от матери.
Как-то пополудни Олли сидел в своем офисе, глядя в окно на дождь и слякоть, типичные для Нью-Йорка в январе, и размышлял, вернется ли Сара когда-нибудь. Ну ладно, пусть приедет хоть на уик-энд. С ее отъезда прошел месяц, и ему было так одиноко, ну просто невыносимо.
– Хоть одно веселое лицо!.. Можно войти?
Это была Дафна Хатчинсон, помощница вице-президента фирмы. Олли знал ее четыре года, в последнее время они вместе разрабатывали проект рекламной кампании для нового клиента. Она была симпатичная, темные волосы были стянуты в узел, одевалась хорошо, в элегантном, европейском стиле, вообще выглядела скромно и аккуратно. На ней всегда были шарф, дорогие туфли и что-то из неброских, но красивых украшений. Оливеру она нравилась своей смекалкой, тактичностью, трудолюбием. Почему-то замуж она так и не вышла. Ей было тридцать восемь лет, и ее попытки завязать дружбу с Оливером всегда были не более чем платоническими. С самого начала Дафна дала всем понять, что офисные романы – это не ее стиль, и, невзирая на многочисленные более или менее серьезные попытки, следовала этому принципу. Оливер уважал ее за это, работать с такой сотрудницей было значительно легче.
– У меня есть кое-какие наметки на следующую неделю. Она держала большую папку, но колебалась.
– Но у тебя, кажется, нет настроения. Может, в другой раз?
Она слышала, что Сара уехала, и видела, что Олли все время озабочен, но они никогда этого не обсуждали.
– Нет, нет, Даф, заходи. Сейчас самое время.
Дафна вошла и огорчилась, заметив, что Оливер похудел, побледнел и выглядел ужасно несчастным. Она села и стала показывать ему содержимое папки, но Олли, казалось, не мог сосредоточиться, и она в конце концов предложила перенести разговор. А сейчас она заварит ему кофе.
– Может, помочь тебе чем-то? Я, правда, не похожа на великана, – сказала она с ласковой улыбкой, – но плечи у меня широченные.
Оливер улыбнулся ей. У Дафны была такая великолепная фигура и такой вкус, что он почти и забыл, какая она миниатюрная. Она была прелестной женщиной, и Олли в очередной раз задал себе вопрос, почему она так и не была замужем. Наверное, из-за занятости или слишком большого внимания к работе. Это случалось со многими из сотрудниц, которые в сорок лет вдруг начинали паниковать. Но по Дафне нельзя было сказать, что она паникует. Она казалась довольной, уверенной в себе, и глаза у нее были добрыми.
Олли со вздохом откинулся в кресле и покачал головой:
– Не знаю, Даф... Думаю, ты слышала...
В его зеленых, устремленных на нее глазах было целое море страдания, и Дафна едва удержалась от горячего желания обнять его.
– Сара в прошлом месяце решила уехать учиться... в Бостон...
– Ну, знаешь, это не трагедия. Я думала, дело обстоит хуже.
Она слышала, что Олли с Сарой разводятся, но этого ему не сказала.
– Я полагаю, дело действительно обстоит хуже, просто у нее не хватает храбрости признаться в этом. Мы не видели ее почти пять недель, и дети сходят с ума. Я тоже. Я каждый день думаю уйти с работы пораньше, а получается, что сижу до шести или семи. Пока доберусь домой – уже восемь, дети предоставлены сами себе, ужин несъедобен, начинаем орать друг на друга, дети плачут, а утром все начинается сначала.
– Да, веселого мало. А почему бы тебе не снять на время квартиру в Нью-Йорке? По крайней мере ты был бы ближе к работе, и детям перемена бы не повредила.
Он об этом даже не подумал, но в данный момент не видел в этом смысла – травмировать детей переменой школы. Олли знал, что для них знакомая обстановка необходима, она их успокаивает.
– Мне с трудом удается держать семью на плаву, а ты говоришь о переезде.
Оливер рассказал Дафне о том, что Мел злится на него, что Бенджамин постоянно где-то пропадает, а Сэм мочится в постель и просится спать к отцу.
– Тебе нужно переменить обстановку, дорогой мой. Почему бы тебе не съездить с ними куда-нибудь? Например, на недельку на Карибские острова, или на Гавайи, или в другое теплое, солнечное и благодатное место?
А разве есть такое место, где они снова могли бы быть счастливы? В это верилось с трудом. Олли было немного неловко, что он выкладывает ей все подряд, но Дафна вроде бы не возражала.
– По-моему, я все еще надеюсь, что, если мы будем торчать на месте, она вернется и мы сможем повернуть стрелки назад.
– Обычно это не удается.
– Да.
Оливер усталым движением провел рукой по волосам.
– Я уже заметил. Извини, что я тебя всем этим утомляю. Просто не могу иногда сдержаться. Не удается сосредоточиться на работе. Но все-таки здесь какая-то разрядка. Дома по вечерам очень тоскливо, а уик-
