появился слабый румянец, а надоевшую ей до смерти трубку, которая торчала у нее из носа, наконец убрали. Состояние ее оценивалось как стабильное. Но самое главное – всем недовольная Офелия уже ныла и жаловалась, а это, как сказала сестра, верный признак выздоровления. Увидев на пороге дочь за руку с Мэттом, Офелия просияла от радости.
– Эй вы, парочка, что поделывали? – ворчливо спросила она так, словно укрылась в госпитале, чтобы отдохнуть. Ее посетители только радостно заулыбались.
– Знаешь, мам, он приготовил на завтрак французские тосты, – захлебываясь, сообщила Пип. – И клянется, что умеет печь булочки.
– Здорово! Не забудьте мне принести, – велела Офелия.
Но они все трое знали, что ей еще много времени придется провести на жесткой диете. Внезапно лицо ее стало серьезным.
– Спасибо, что позаботился о Пип, – повернувшись к Мэтту, прошептала она. Ей некого было больше просить – у нее остался только один Мэтт. Родственников у нее не было, друзей – благодаря Теду – тоже не осталось. – Прости меня. Ты оказался прав. Я сама виновата во всем. – Губы у нее задрожали – все-таки она очень любила свою работу.
– Не буду повторять: «Я же тебе говорил!» Между прочим, твой Джефф сказал, что больше добровольцев на такую работу брать не будут. И по-моему, правильно. Идея с добровольцами, конечно, замечательная. Но слишком уж опасно.
– Знаю. Сама виновата. Самое интересное, что я ничего не помню – так, какой-то удар… и все.
Они еще поговорили немного о всяких пустяках. А потом Пип, кинув на Мэтта многозначительный взгляд, ткнула его в бок. Ему с трудом удалось сохранить невозмутимый вид.
За ленчем она опять вцепилась в него бульдожьей хваткой.
– Ну не мог же я спросить ее, пока ты рядом! – прошипел он.
– Только ты не затягивай с этим делом! – грозно сказала Пип, и Мэтт опять с трудом удержался от смеха.
– Почему? Она же никуда не денется! К чему такая спешка?
– Хочу, чтобы вы поскорее поженились, – с капризным видом заявила Пип.
– А если твоя мама откажется?
– Ну… тогда придется мне самой выйти за тебя замуж, хотя ты и старый. Господи… ну сколько можно тянуть кота за хвост?! – возмутилась она.
В следующий раз в палату к Офелии Мэтт вошел уже один. Пип, смерив его разъяренным взглядом, буквально затолкала его туда.
– Я ничего не обещаю, слышишь? – упирался он. – Посмотрим, как она себя чувствует, а там уже будем решать.
Но втайне Мэтт был согласен с Пип. Конечно, ему совсем не хотелось давить на Офелию. И потом он привык больше доверять собственной интуиции, а не детским прихотям, хотя уже не раз имел случай убедиться, что у Пип светлая голова, а ее внутреннему чутью может позавидовать любой взрослый. Мэтт успел полюбить Пип всем сердцем – ничуть не меньше, чем. она его.
– В жизни своей не видела более жалкого труса, чем ты! – презрительно фыркнула девочка.
Мэтт захохотал. Открыв дверь в палату, он увидел Офелию с улыбкой на лице и решился.
– А где Пип? – удивилась она.
– Спит на кушетке в приемном отделении, – соврал Мэтт, чувствуя себя полным идиотом.
А что, если Пип права, внезапно промелькнуло у него в голове. Что, если эти выстрелы все изменили? В конце концов, жизнь так коротка, а они любят друг друга. Возможно, пришло время снова предложить ей свое сердце… а заодно и руку? Рискованно, конечно, но дело того стоило.
– Простите, что заставила вас поволноваться, – с раскаянием в голосе прошептала Офелия. – Не думала, что такое может случиться.
Голос у нее звучал устало. Она все еще была слишком слаба. Доктор твердил, что пройдет немало времени, прежде чем она выздоровеет окончательно, что и неудивительно, учитывая серьезность ее ранения. Счастье еще, что она вообще осталась жива.
– Вот этого я всегда и боялся, – признался Мэтт.
– Я понимаю. И ты оказался прав, – кивнула Офелия, и он молча взял ее руку в свою, другой рукой ласково поглаживая ей волосы.
– Я оказываюсь прав в одном и попадаю пальцем в небо в другом.
– Ну, до сих пор такое случалось не часто, – возразила Офелия, с благодарностью глядя на него снизу вверх, и сердце Мэтта растаяло от счастья.
– Рад, что ты так считаешь.
– Слава Богу, что Пип тогда подошла к тебе на берегу, – улыбнулась она, и оба рассмеялись.
– Ну, насколько я помню, сначала ты была не в восторге.
– Подумала, что ты педофил, – весело кивнула она. – И снова ошиблась.
Прикрыв глаза, Офелия улыбалась. Вид у нее был на удивление умиротворенный – учитывая, через что ей пришлось пройти. Все-таки она на редкость мужественная женщина, и Мэтт почувствовал, как в его душе шевельнулось восхищение.
– И что теперь? – мягко спросил он. – Что ты решила?
