– Это не обычные лодки, миледи. – Эндрю приставил руку к глазам, чтобы не слепило играющее на воде солнце.
Элейн затрепетала. Эндрю долго не произносил ни слова, но, когда заговорил, в его голосе звучало изумление.
– Это король!
У Элейн перехватило дыхание. Она почувствовала облегчение; радость охватила ее.
– Ты уверен?
– Да, мадам, уверен. Поглядите-ка сами. Во второй лодке. Его герб хорошо виден сейчас.
Элейн щурилась на солнце, стараясь разглядеть гребцов. Но вдруг с болью воскликнула:
– Нет! Не хочу его видеть! – Она опустила ниже плотную темную вуаль, которая скрывала ее обезображенное лицо и голову. – Я не желаю… – Повернувшись, она убежала в башню. Дженет и Эндрю посмотрели ей вслед.
– Она не желает вас видеть, сир, – преклонив колено перед королем, сказал ему старый воин. У него тряслись руки.
– Что ты говоришь? Как это – не желает? – Король в удивлении смотрел на старика. Доннет уже вился вокруг короля. – Она должна принять меня. – У него от волнения пересохло во рту.
Эндрю поглядел на свою жену:
– Тут много чего случилось, сир…
– Знаю. Леди Ронвен все рассказала лорду Файфу.
– Леди Ронвен жива? – Лицо старика засияло от радости.
– Да, жива. И я не уверен в том, что де Куинси отважится когда-либо снова сунуть свой нос в Шотландию. Но если это случится, он заплатит за то, что учинил с леди Ронвен, своей жизнью. Она теперь в Фолкленде и еще нездорова. А теперь я хотел бы видеть леди Честер.
– Сир. – Дженет, оттолкнув мужа, вышла вперед. – Вы не знаете. В ту ночь, когда увезли леди Ронвен… – Взглянув на мужа, который тянул ее за рукав, она сердито прикрикнула на него: – Нет, не замолчу! Король должен это знать! Сир, миледи обгорела. Очень сильно.
– Господи Иисусе! Как это случилось?
– И не ведаю, сир, она была тогда одна. Наверное, она упала.
– Проклятые огненные чары! Порой они завладевают ею. – Александр покачал головой. Ему вдруг стало очень страшно за Элейн. – Я должен был знать, что с ней опять может случиться такое. Где она?
Король опустился на постель рядом с ней и ласково положил ей руку на плечо. К Элейн его привел верный Доннет, который вьюнком взмыл вверх по винтовой лестнице, указывая ему путь. Теперь он гордо замер у постели хозяйки, положив свою огромную лохматую голову ей на ноги.
– Ответь мне, любимая, умоляю тебя.
Она молча отвернулась к стене. Плотная вуаль ниспадала на ее лицо.
– Прошу вас, уйдите. – В голосе Элейн слышались слезы.
– Не уйду. – Александр взял ее за плечи и притянул к себе.
Он ничего не мог разглядеть сквозь темную ткань, закрывавшую ей лицо. Но вдруг король заметил ее выпуклый живот и застыл.
– Это мой ребенок? – Он уже не старался открыть ей лицо. Его рука легла ей на живот. – О, моя милая, я не знал. – Она сжала его руку перевязанными пальцами, он улыбнулся: – Как он сильно толкается!
– Да, сильно.
Рука Аяександра скользнула к ее лицу. Взяв вуаль за краешек, он приподнял ее и откинул назад. Элейн замерла, ожидая увидеть гримасу отвращения на его лице. Он внимательно ее рассматривал – лицо, голову, но никакого отвращения к ее ранам она не прочла в его глазах. Король осторожно и ласково провел рукой по ее голове.
– Бедняжка, где же твои прекрасные волосы? Но они вырастут снова. Вот здесь, чувствуешь, уже начинают появляться. – Его пальцы ощупывали темечко Элейн. – Сгорели только кончики. Ничего страшного.
– А рубцы? – тихо спросила она.
– Рубцы заживут.
– Я не могу на них посмотреть, у меня нет зеркала. – Элейн умоляюще посмотрела на него.
– Я буду твоим зеркалом, – улыбнулся Александр. – Видишь, я вовсе не огорчился. Только плохо, что это болит. – Он сжал ей руку и заметил, как она дернулась.
– Ты опять видела вещую картинку? Наше дитя было в огне?
Она пожала плечами.
– Я видела всадника, но это был не ты. Кто-то другой. Я пыталась дотронуться до него, хотела, чтобы он повернул ко мне свое лицо. – Элейн снова опустила вуаль. – Мне хотелось знать, не наш ли это сын или, возможно, кто-то другой… – По ее щекам побежали слезы.
Король поднялся и подошел к окну.
– Де Куинси знает, что это не его ребенок?
– Да.
Король долго молчал.
– Надолго он собирался запрятать тебя здесь?
– Не знаю. Наверное, навсегда.
Александр пробыл в крепости четыре дня, и это были счастливые мгновения для обоих. Влюбленные гуляли по острову, делили одно ложе. Он целовал ее живот, грудь, ее бедное, покрытое рубцами лицо и руки. Но когда пришла пора ему отбывать, он оставил ее в замке.
– Крепость теперь будет на моем попечении. Тебе будут привозить вдоволь еды и вина. Я пришлю сюда слуг и стражников, чтобы они охраняли тебя от де Куинси и его людей, – помолчав, он прибавил: – Здесь будет безопаснее для тебя, Элейн.
У обоих в этот момент перед глазами возник образ королевы. Элейн кивнула:
– Я и не хочу покидать этот остров. Не теперь, во всяком случае. Пока не родится ребенок и не разгладится мое лицо.
Чтобы ее больше не мучил страх остаться некрасивой, король вскоре прислал ей венецианское зеркало. Она часами сидела перед ним, глядела на свое лицо и ощупывала кончиками пальцев нежную новую кожу вокруг подживающих рубцов. Она плакала, а Энни ее журила:
– Они пройдут, обещаю вам. Вот новая мазь, которую я приготовила. Она смягчит кожу и разгладит рубцы. Вы опять будете красивой.
Через три дня после отъезда короля лорд Файф привез на остров леди Ронвен. Кроме того, он привез Элейн дары: много дорогого шелка, гребни из слоновой кости для ее волос, которые и в самом деле отрастали, и маленький молитвенник. Поцеловав ей обе руки, он отбыл.
Через восемь дней она родила. При родах присутствовали и помогали ей Ронвен, Дженет и Энни. Все прошло легко и быстро. Священник, доставленный в замок из Кинроса, нарек новорожденного Джоном. Младенцу было отпущено всего семь часов жизни.
Книга третья
1244–1250
Глава семнадцатая
В доме на Грейсчерч-стрит было темно, мрачно. Небо над ним заволокло черными тучами. В небольшом, узком дворике слышались раскаты грома, лил дождь. Его тяжелые капли лупили по лужам. Струи воды бежали к сточной канаве на улицу, по которой несся стремительный поток, увлекая с собой всяческий мусор. Был полдень, но в доме горели свечи.
Роберт де Куинси стоял у стола, держа в руке документ, скрепленный печатью короля Англии.
Элейн, застыв у камина, смотрела на бумагу, не делая при этом никакой попытки подойти и взять ее у него из рук.
Роберт положил документ на стол.
– Вот, как я и обещал. Разрешение на свидание с твоим братом Граффидом в Тауэре.
– Благодарю.
