– Охраняй его, Сабина, хорошо охраняй его, – бормотала Элейн. – Сбереги его для меня.
Когда боль подступила снова, Элейн потеряла сознание. Ее распростертое тело напрягалось в борьбе с приступами схваток, и она то приходила в себя, то вновь впадала в забытье, пробуждаясь от возобновлявшихся спазмов в сведенных мышцах – рождался второй ребенок. Элейн вновь нашла силы перевязать пуповину и обернуть младенца в коврик, который лежал около нее, и только тогда она упала без сил.
Сабина сидела, наклонив голову, и смотрела на второго младенца, выскользнувшего из рук Элейн и лежащего возле нее. Младенец хныкал, и сука осторожно понюхала его. Незапеленатый, как его брат, он махал ручками, отталкивая от себя коврик, в который был обернут; поскольку маленькое тельце начало замерзать, крик его слабел. Сабина, волнуясь, подталкивала его, а затем стала облизывать его шершавым языком, не пропуская ни сантиметра маленького тельца и работая так старательно, как если бы вылизывала собственных щенков. Убедившись наконец, что младенец был теплым и сухим, собака встала, отряхнулась и вопросительно посмотрела на Элейн. Не получив ответа от хозяйки, она снова посмотрела на двух младенцев. Младший тихо плакал, и его плач беспокоил собаку. Расположившись рядом с младенцами на каменной кровати, Сабина обвила их большим лохматым телом и, уткнувшись в них носом, уснула. Рядом все глубже погружалась в небытие Элейн.
Глава двадцать шестая
– Они сказали вам, чтобы вы возвращались в полдень? – Ронвен встретила сэра Дункана в большом зале. – И вы оставили их одних? – Она смотрела на него, всем своим видом выражая недоверие.
– Так велела леди Map, – сказал он раздраженно.
Ронвен схватилась за голову.
– Ради всего святого, они пробыли там всю ночь! Больная женщина, а с ней роженица.
Возле деревьев, гнущихся на ветру, кружили листья, прибиваясь к земле. Плывшие над замком большие лоскутья фиолетовых туч покрывали сумраком холмы.
Ронвен взяла Агнес и Беток, и они уехали с сэром Дунканом. Он вел их безошибочно, сокращая путь мимо горы, пока они не увидели источник у святого места.
– Пресвятая Дева! – Сэр Дункан смотрел, потрясенный, на тело, распростертое на краю водоема, одна нога женщины все еще находилась в воде. Вороны и грифы уже начали обклевывать лицо Элизабет. На камнях и на одежде была кровь – черная, застывшая кровь смерти. Элейн нигде не было видно.
Сперва Роулет не давал им подойти, но Ронвен выманила его из дверного проема, чтобы она и Беток могли войти.
– Матерь Божья. – Глаза Беток первыми привыкли к темноте в комнате без окон. Элейн лежала, наполовину обернутая в пропитанный кровью плащ, бледная, с закрытыми глазами. Рядом другой огромный волкодав согревал своим теплом двух младенцев. Они были чистые и теплые, и оба живы.
Ронвен и Беток потеряли дар речи. Наконец Ронвен вымолвила:
– Близнецы! Один из них – ребенок Александра. – Она вздохнула. – Великая богиня, это чудо! – От радости голос зазвучал выше. – Дональд Map должен был уступить ради ребенка своего короля.
Беток в замешательстве смотрела на нее. Ронвен, побледнев, осеклась. Она подошла на цыпочках к Элейн.
– Миледи жива? – спросила шепотом Беток.
Ронвен взяла руку Элейн и осторожно сжала.
– Она дышит, но слабо. Это чудо, что здесь еще тепло. – Она смотрела на затухающий огонь и дрожала. – Но здесь потрудились великие силы, только великие силы могли оберегать рождение сына короля. – Ронвен наклонилась и почтительно подняла младенца, который был обернут в разорванное белье. – Это он, первенец. Ребенок лорда Дональда не был важен для миледи. Она даже не потрудилась запеленать его.
Беток проняла суеверная дрожь, и она нахмурилась. Служанка ловко подхватила второго младенца и обернула его в свой плащ.
– Кто бы ни был отцом этих детей, мы должны заботиться о них и об их матери, – резко сказала она.
Ронвен кивнула. Она еле сдерживала радость. Наконец-то у Александра был сын!
– Клянусь Богом, они оба – твои сыновья. – Элейн была испугана яростью на лице Дональда.
– Как может такое быть! Каждый знает, что близнецы рождаются у женщин, которые спят с двумя мужчинами сразу. Моя мать предупреждала меня, а я не верил ей! – Он хлопнул кулаком по своей ладони. – Христовы кости! Я должен был послушать ее!
– Дональд, пожалуйста! – Элейн была все еще слишком слаба, чтобы встать с кровати. Прошло три дня после похорон Элизабет в приходской церкви деревни Килдрамми и семь дней после крещения близнецов в часовне замка отцом Гиллеспи. По наущению Ронвен они были названы Дунканом и Александром. Ни Дональд, ни Элейн не присутствовали при крещении. Не было там и Ронвен.
– Клянусь, что я не спала с другим мужчиной. Клянусь! Я была верна тебе. – Слезы текли по ее щекам, и она вцепилась в его руку. – Клянусь, Дональд.
Он смотрел то на одного, то на другого младенца.
– Значит, это был Александр, – сказал он спокойно. Ронвен права. Один из них – сын Александра.
– Нет! – Рыдая, Элейн рванулась к нему. – Как такое может быть? Он был всего лишь больное воображение! Я не видела его, не думала о нем и не желала его после приезда и Килдрамми. Клянусь тебе!
Дональд отвернулся.
– Это неправда, и мы знаем, это, – сказал он мягко. – Важно только, что ты родила близнецов и назвала одного из них Александром.
– Я не называла его Александром, это сделала Ронвен! – Элейн откинулась на подушки и отбросила с лица волосы. – Дональд, ты должен верить мне. Я могу поклясться всем, что для тебя свято. Мощами святой Маргарет! Жизнями детей! Посмотри на мальчиков, видишь, как они похожи! И они оба похожи на тебя. Как они могли иметь разных отцов?
Дональд смотрел вниз на младенцев. Они действительно были похожи, и нельзя было не признать, что они похожи и на Гратни также. Его старший сын вообще не имел ничего против своих маленьких братьев: он обожал их и проводил много времени, сидя возле кормилицы и пристально глядя на них в тишине.
Дональд повернулся обратно к кровати.
– Ты можешь поклясться на святых мощах? – спросил он неуверенно.
– Я поклялась бы тебе чем угодно.
Он все еще сомневался.
– А мать была так уверена.
– Твоя мать ошибалась. – Голос Элейн был еще слаб, но выражал твердость, которую Дональд сразу же почувствовал.
– Может быть, и так. – Он вздохнул. – Ведь она ошиблась относительно своей болезни. Врачи сказали мне, что она сама обрекала себя на смерть. Холодная вода после утомительной поездки остановила ее сердце. До этого ее сердце было здоровым. – Он вопросительно смотрел на две колыбельки. – Но все же ты родила близнецов. Как это могло случиться?
Элейн принужденно засмеялась:
– А как ты думаешь, муж мой? Мы занимались любовью слишком много, вот как. Удивляюсь, как этого не случилось, когда я зачала Гратни. – Она вызывающе подняла бровь и почувствовала облегчение, увидев ответный блеск глаз Дональда.
– Отдай мне феникса! – Элейн яростно впилась взглядом в Ронвен. – Как ты смеешь скрывать его от меня!
– Король велел мне скрывать его, – упрямо твердила Ронвен. – Он хочет, чтобы феникс был около тебя, так чтобы он мог посещать тебя.
– Я ведь могу перевернуть этот замок вверх дном, – медленно сказала Элейн. – И я сделаю это. Я думала, что ты любишь меня, Ронвен.
