Он подумал, что случилось самое страшное, но Барбара поспешила его успокоить. Она звонила уже десятый раз, и Том огорчился, слыша, что она плачет.
– У нее жар, и сестра, по-моему, обеспокоена.
Том долго молчал:
– Тебе надо кому-то сообщать, Барб?
Ей на плечи теперь легла громадная ответственность.
– У нее нет родных, кроме Эндрю.
Барбара стала тихо всхлипывать, думая о нем, сообщение о потери матери убило бы его. Она знала, что в этом случае забрала бы его с собой в Калифорнию к Тому, но это было бы не то. Ему нужна была Дафна. Да и всем им.
– И я не могу ему позвонить. Он уехал кататься на лыжах. К тому же ему всего восемь лет. Ему не следует на это смотреть.
– Она что, так плоха?
– Нет, но... – Барбара еле выдавливала из себя слова. – Она может не вытянуть.
Тогда Тому пришла в голову мысль:
– А как насчет того парня, директора интерната, он же ее друг?
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю, Барб, но для него это может что-то значить. Судя по твоим рассказам, там дело обстоит серьезнее, чем она сама говорила.
Одно было ясно – Джастину она звонить не будет.
– Не думаю. – Барбара задумалась. – Но может, я ему и позвоню.
Даже Барбара не знала, как они стали близки, но она подумала, что с ним можно посоветоваться, как быть с Эндрю.
– Я тебе еще позвоню.
– Хочешь, я приеду?
Она хотела сказать «нет», но тут снова расклеилась. Она больше не могла это выносить. Он здесь был ей необходим.
– Никаких проблем. Я буду через десять минут.
Барбара назвала ему этаж, а он пообещал привезти ей чего-нибудь поесть. Есть ей не хотелось, но она знала: чтобы продержаться ночь, надо есть и пить много кофе. У Барбары было предчувствие, что дела у Дафны плохи, и она готовилась к самому худшему варианту.
Барбара долго сидела в телефонной будке, пытаясь решить, правильно ли будет, если она позвонит Мэтью. В один из немногих проблесков сознания Дафна велела ей не звонить. Но что-то подсказывало ей, что это нужно сделать. У Барбары была сумочка Дафны, и она заглянула в ее маленькую записную книжку. Рядом с фамилией и именем Мэтью Дэйна был записан номер его домашнего телефона.
Он ответил несколько рассеянно, словно был занят работой.
– Мистер Дэйн, говорит Барбара Джарвис, из Нью-Йорка.
Она почувствовала, что сердце у нее стучит и ладони взмокли. Предстоял трудный разговор.
– Да? – Он, судя по голосу, удивился. Официальные звонки от Дафны обычно не раздавались в вечернее время, тем более на Рождество. Он сразу вспомнил имя секретарши. Может, она звонила, чтобы что-то передать Эндрю?
– Я... Мистер Дэйн, мне пришлось вам позвонить. С мисс Филдс произошел несчастный случай. Я сейчас с ней в больнице...
– Это она просила вас позвонить?
Он, казалось, был потрясен, и Барбара с трудом сдержала слезы, покачав головой. -Нет. Он услышал, что она плачет.
– Прошлой ночью ее сбила машина, и... мистер Дэйн, она в реанимации и... – В этот момент рыдания прорвались наружу.
– Господи! Она в очень тяжелом состоянии?
Барбара рассказала ему все, что знала, и слышала, что голос у него дрожал, когда он отвечал.
– Она не хотела, чтобы я звонила вам или Эндрю, но я подумала...
– Она в сознании? – спросил он с облегчением.
– Она приходила ненадолго в сознание, но сейчас снова впала в забытье. – Барбара глубоко вздохнула и сказала ему то, что говорила Тому: – У нее появился жар.
Она также сказала ему, что это может означать, и ему пришлось контролировать свой голос, когда он задавал следующий вопрос. Мэтт внезапно понял то, что не доходило до него прежде, – каково ей было терять Джеффри, а потом Джона. Он не мог этого вынести.
– Барбара, а с ней есть еще кто-нибудь, кроме вас?
Он не знал, как еще спросить.
