– Обязательно. Знаешь, Дафна, – он на мгновение запнулся, как всегда, не зная, что можно сказать, а чего нельзя, – я рад, что ты позвонила.
– Я тоже. – Благодаря ему она почувствовала тепло и радость общения с другом. – Я скоро опять позвоню.
Они попрощались, и даже потом она чувствовала его присутствие рядом с ней на кухне. Дафна пошла к письменному столу и взглянула на свою работу, а потом пошла в спальню, переоделась в черный купальник и вышла к бассейну. Теплая вода ласкала кожу, она проплыла несколько раз туда и обратно, думая о Мэтью. Когда Дафна вышла, она почувствовала себя свежее и, переодевшись, вернулась за письменный стол. И через полчаса снова была за тысячи миль, погруженная в свой сценарий. Но в Нью-Гемпшире Мэтью Дэйн отложил в сторону свои папки и выключил свет. Он сидел, глядя в огонь, и думал о Дафне.
Глава 23
– Какая она, Барб? – Барбара и Том лежали рядом на краю его бассейна. Со времени их переезда прошло две недели, но Барбара редко виделась с Дафной. Та была с головой погружена в работу и едва замечала, что происходило вокруг. Днем Барбара делала, что ей полагалось, а все вечера проводила с Томом. И его, и ее жизнь в корне изменилась за эти две недели, с тех пор как они стали любовниками.
Они лежали и любовались закатом, Том слегка касался ее руки. Ему всегда нравилось слушать ее рассказы про Дафну.
– Она настоящая трудяга, а еще эта женщина полна любви, сострадания, печали.
– Неудивительно. На ее долю выпало столько несчастий, что их хватило бы на добрый десяток человек.
– А она пережила. Это в ней и удивительно. Она мягче, добрее и душевнее, чем кто-либо, кого я знаю.
– Не может быть. – Он покачал головой и посмотрел Барбаре в глаза.
– Почему? Это правда.
– Потому что нет человека душевнее и добрее тебя.
Когда он это сказал, Барбара снова осознала, как ей повезло. По правде говоря, больше, чем Дафне. Она немного помолчала, Том тем временем смотрел на нее, а потом наклонился и нежно поцеловал. Он никогда прежде не был так счастлив и наблюдал, как Барбара раскрывалась перед ним, словно летний цветок. Она смеялась, радовалась, и ее глаза были жизнерадостнее, чем тогда, в студенческие годы, когда он с ней познакомился.
– Взгляни на себя, дорогая. Ты тоже страдала. Такой одинокий человек не может быть счастлив. Я не был так одинок, и все же был несчастен.
– В тот день в «Гуччи» ты мне вовсе не показался несчастным. – Ей нравилось подтрунивать над ним по этому поводу. Элоиза исчезла две недели назад и якобы уже жила с молодым актером.
Но Барбара также теперь знала, что, когда он был женат, ему все равно было ужасно одиноко. Именно когда она узнала об этом, она раскрыла ему свое сердце и позволила себе поверить ему. Ему была нанесена жестокая обида, гораздо более жестокая, чем та, которую ей нанес юрист много лет назад. Она об этом тоже рассказала Тому, а он держал ее в объятиях, пока она плакала, изливая комплекс вины и печаль, которые чувствовала и копила в себе. А потом она призналась, что больше всего ее огорчает то, что она уже слишком стара, чтобы иметь детей.
– Да что ты выдумала, сколько тебе лет?
– Сорок.
Ему было сорок два, и он посмотрел на нее с ласковой решимостью.
– В наше время женщины рожают и в сорок пять, и в сорок семь, и в пятьдесят, черт побери. Сорок – это вообще ничего особенного. Может, у тебя какие-то медицинские противопоказания?
– Да вроде нет. – Кроме того, что она всегда задавалась вопросом, не повредил ли ей аборт так, что она не сможет иметь детей. В последние годы она и думать об этом перестала, считая, что об этом вообще не может идти речи. Но Том не соглашался.
– Но это правда слишком поздно. Смешно иметь детей в моем возрасте.
– Если ты их хочешь, смешно их не иметь. Мои дети – самая большая радость в моей жизни. Не лишай себя этого, Барбара.
Он познакомил ее с Александрой, и Барбара могла увидеть, почему дети доставляли ему такую радость. Алекс была прелестной, веселой, непосредственной девочкой, внешне похожей на Сэнди, но с добрым характером отца. Барбара еще не видела его сына, Боба, но, по рассказам, он был вылитый отец, и она не сомневалась, что он ей тоже понравится.
На протяжении шести недель Барбара скрывала от Дафны свою жизнь. Но однажды утром она пришла домой и застала Дафну сидящей в гостиной с почти пьяной улыбкой.
– Что с тобой?
– Я это совершила!
– Что совершила?
– Я закончила сценарий! – Она была преисполнена энергии и гордости, ее глаза возбужденно горели. Завершить работу было ее главной задачей, а еще она знала, что чем скорее закончит работу, тем скорее увидится с сыном.
– У-р-р-а-а!
Барбара заключила ее в объятия, а потом откупорила бутылку шампанского. После третьего бокала Дафна шаловливо посмотрела на нее:
– Так ты вообще не собираешься ничего рассказывать?
