поставила чайник на плиту и распахнула дверь во двор. Утренняя тишина была абсолютно безмолвной. Ни птичьего щебета, ни шума транспорта в отдалении, как бывало в Лондоне, ни веселого перезвона молочных бутылок. Натянув тяжелое пальто, она вышла во двор. Громадный старый «бентли» был загнан в каретный сарай, и двери заперты. Кроме их собственного «ситроена», покрытого инеем, во дворе ничего не было. Калитка в сад оказалась такой холодной, что Джосс ощутила это даже сквозь перчатку, когда толкнула ее и вышла на лужайку. Над головой светились звезды, как будто ночь еще не кончилась. Подняв голову, она могла разглядеть бледный свет, пробивающийся через шторы в комнате Лин. Ей что, тоже не спится на новом месте?
Трава под ногами была твердой и ломкой. Джосс казалось, что каждый ее шаг сопровождается звоном разбитого стекла. Она обогнула темное дерево и направилась дальше, к поблескивающей воде. На востоке звезды уже начали бледнеть. Она поняла, что скоро начнет светать.
Джосс простояла так несколько минут, сунув руки в перчатках в карманы, уставившись на окружающий ее лед. Постепенно в саду стало светлее. Она онемела от холода, но, даже невзирая на озноб, ощущала что-то другое. Дурное предчувствие, может быть, страх из-за того, что они сделали. На самом деле у них не было выбора. Даже если бы Люку удалось найти работу, она сомневалась, что у них хватило бы средств, чтобы снять квартиру, и уж наверняка не было бы возможности купить свою собственную. Они не могли больше жить в Лондоне. Но здесь все совершенно по-другому. Совсем другой мир, отличный от того, откуда они пришли, и того, о котором мечтали, когда поженились. Джосс нахмурилась и потопала ногами, чтобы согреться. Возвращаться ей не хотелось. Новый мир, новые люди, новые воспоминания – нет, воспоминания не то слово. История, которую следует узнать, принять и в какой-то степени прожить.
Голос мальчика внезапно послышался где-то за ее спиной. Джосс круто повернулась.
Еще раз, теперь подальше.
Она взглянула через поляну и увидела, что в ее с Люком спальне зажегся свет. Шторы так и остались не задернутыми, и широкий поток света падал на замерзшую траву.
– Эй! – Голос Джосс резко нарушил глубокую тишину. – Кто там? – Она огляделась. Звезды исчезали одна за другой. Серая пелена плыла между кустами и деревьями. Она нахмурилась. – Есть здесь кто- нибудь? – Она снова позвала, на этот раз громче, причем голос ее эхом пронесся над водой. Где-то далеко громко прокричала птица. Затем снова наступила тишина.
Джосс резко повернула к дому и только тут осознала, что ее бьет крупная дрожь. Она быстро пошла к двери в кухню. Сняв ботинки и перчатки, она вбежала туда, дуя на пальцы, и увидела, что на плите весело булькает чайник, наполняя комнату паром. Когда минут через десять появился Люк, она уже сидела за столом, так и не сняв пальто, и грела руки о кружку с чаем.
– Ну, Джосс, как дела? – Он улыбнулся ей и нашел кружку для себя.
Она наклонилась и поцеловала его в губы.
– Замечательно, странно, пугающе.
Он засмеялся, взяв ее за руку.
– Мы справимся, Джосс. – Его лицо стало на мгновение серьезным. – Ты рада, что Элис и Джо остаются? Не хочешь сначала пометить свою территорию, пока они тут не обосновались? – Он внимательно вгляделся в ее лицо. – Я знаю, как много значит для тебя этот дом, радость моя. Я понимаю, что ты должна чувствовать. Если у тебя есть возражения…
– Ничего подобного. – Джосс решительно потрясла головой. – Они мне здесь нужны. Не могу объяснить, но нужны, Люк. Для меня они нечто надежное, за что можно удержаться, вроде спасательного круга. Кроме того, я их люблю. Они – мои родители. Какой бы ни была Лаура, я ее никогда не знала. – Отодвинув назад стул, она резко встала. – Я не хочу, чтобы она завладела моей жизнью. Не хочу, чтобы она думала, что может завоевать мои привязанность и любовь всем этим. – Она обвела рукой кухню.
– Не думаю, что она ставила себе такую цель, Джосс. – Люк с удивлением наблюдал за женой. Темные волосы волной падали ей на глаза, а она даже не пыталась отбросить их назад тем привычным жестом, который ему так нравился. Они просто висели, скрывая ее лицо.
– Люк. – Она все еще не смотрела на него. – Я ходила к озеру, когда было еще темно. Там кто-то был.
– В саду? – Он пододвинул стул и сел напротив. – Кто?
– Кто-то звал Сэмми.
Он засмеялся.
– Наверное, коты. Ты же знаешь, как далеко разносится звук. Особенно в холодную тихую ночь, да еще около воды. Может, это был кто-то в деревне.
Наконец, она отбросила волосы. Криво улыбнулась и подула на чай.
– Ну, конечно. Почему я сама не сообразила?
– Потому что ты дурочка, и я тебя люблю. – Он улыбнулся, все еще наблюдая за выражением ее лица. Она была бледной от усталости. Стресс последних двух месяцев оставил свой след. Он был целиком занят бизнесом, а ей пришлось делать все остальное – продавать дом, упаковывать вещи, перевозить их, к тому же часто ездить в Восточную Англию, чтобы проследить за работами в доме, ремонтом электропроводки, канализации и так далее. Хотя Лин иногда брала Тома на несколько часов, Люк все равно понимал, что на плечи Джосс легла огромная нагрузка. Она потеряла в весе, а темные круги под глазами напоминали о многих бессонных ночах, когда она ворочалась рядом с ним, или лежала, уставившись в потолок, размышляя о переезде.
– Первый день отдыха в нашей жизни, Джосс. – Он поднял кружку и чокнулся с ней. – Будь здорова.
– Ты тоже. – Она улыбнулась.
Через полчаса появились Элис и Джо. Джосс как раз усаживала Тома в его высокий стул.
– Доброе утро, мой славный. – Элис остановилась и поцеловала Тома в макушку. – Джосс, детка, мы тут с отцом поговорили и решили сегодня вернуться в город.
– Но, мама… – Джосс в ужасе смотрела на нее. – Почему? Мне казалось, вам здесь понравилось…
– Понравилось. – Джо сел и подвинул к себе чайник. – Мы вернемся. У нас есть дела дома, да и по магазинам нужно походить. – Он нахмурил брови и подвигал ими в сторону Тома, который захихикал и принялся колотить ложкой по столу. – Кое-что купить, ведь скоро Рождество. Мы вернемся, милая, ты и оглянуться не успеешь. Твоей маме надо немного отдохнуть. Она сейчас мало на что годится. – Он покачал головой. – А я ее знаю. Она не усидит на месте, пока вся работа не будет переделана. Кроме того, я думаю, да и мама со мной согласна, тебе с Люком требуется несколько дней, чтобы устроиться по-своему.
– Ничего подобного. Мы это уже обсуждали. Я хочу, чтобы вы остались. – Она чувствовала, что ведет себя как испорченный ребенок. Жалобно шмыгнув носом, она повернулась к плите и потянулась за чайником. – Вы не можете уехать. Маме не надо делать ничего тяжелого. Она может здесь отдохнуть…
– Я думаю, что родители скорее всего правы, Джосс, – тихо сказал Люк. Он посмотрел поверх головы на своего тестя.
– Ну, Лин-то по крайней мере может остаться. – Джосс глубоко вздохнула. Взяла кувшин молока и чашку Тома.
– Нет, золотко. Лин уезжает с нами. – Джо подвинул к себе тарелку с тостами. Выбрал один, намазал маслом, нарезал на кусочки и разложил перед внуком. – Мы с ней тоже говорили. Она сможет приехать на следующей неделе, если к тому времени не найдет очередной временной работы. – Он вздохнул. Учеба не слишком интересовала Лин, и она бросила школу в шестнадцать лет, с той поры перебиваясь временной работой, одна хуже другой. Джосс же кончила школу с отличными оценками, блестяще училась в Бристольском университете и получила работу преподавателя. Сейчас Лин было двадцать восемь лет, за ее спиной – два неудачных романа и провалившаяся попытка организовать собственное дело. Поэтому она вернулась к родителям и без особого энтузиазма бродила по агентствам в поисках работы. Джо покачал головой. – Мы с мамой вернемся в среду, до Рождества останется еще куча времени. И будем тут жить столько, сколько ты пожелаешь, чтобы помочь, чем сможем.
– Они все заранее спланировали! – Позднее, стоя у каретного сарая и держа ручонку Тома в варежке в своей руке, она смотрела на спину мужа, склонившегося над ржавым мотором «бентли». – Почему? Это ты
