Она перевела взгляд на Джеймса Вуда, стоявшего рядом с Эдгаром. Счастлив младенец, которого крестят два пастыря. Это двойное благословение. Двойной защитный покров. Она поискала глазами Дэвида и увидела его нахмуренное, несколько отчужденное лицо. Размышляет ли он о том же, подумалось Джосс. Защитят ли младенца узы крещения от того ужаса, который заставил Джона Беннета навсегда бежать из дома? Против воли она взглянула на подоконник, куда Джанет поставила ведро с белопенными розами, и содрогнулась.
Кто-то прикоснулся к ее плечу. Люк. Он смотрел на нее с такой нежностью, что Джосс почувствовала, как к горлу подступает теплый ком. Она взяла Люка за руку, и так, соединившись, они услышали, как перед народом и миром их сына нарекли Эдуардом Филипом Джозефом.
В самый разгар чаепития Дэвид ухитрился увести Джосс в укромный угол. Гости наслаждались тортом и с равным энтузиазмом пили шампанское и чай. Том, с ног до головы вымазанный кремом и мороженым, уставший от волнения и шума, крепко уснул на диване, а виновник торжества, которого положили в колыбель в кабинете, где было не так шумно, тоже уснул сном праведника.
Большой зал сотрясался от приветственных криков и смеха. Вино лилось рекой, а столы ломились от яств.
Кэтрин и Ричард, рука об руку, шли первыми в танце, и лица их сияли в свете канделябров.
Дар короля, серебряная чаша, наполненная белыми розами, занимал почетное место на высоком столе.
Так началась их любовь.
– Итак, все идет хорошо, – Дэвид поднял бокал. – Все так чудесно устроено. Стол просто великолепен.
– Благодаря Лин. – Джосс, державшая в руке чашку чая, очень хотела сесть; ее шатало от усталости.
– Ты прочла фотокопии, которые я прислал? – Дэвид протянул руку к столу и взял себе пару сандвичей с яйцами.
Она кивнула.
– Давай не будем сегодня говорить об этом, Дэвид. – От одной мысли об этих листках глянцевой бумаги по спине Джосс начинал бежать холодок. – Эдгар думает, что все это… – она рукой обвела зал, в котором звучал все усиливавшийся гомон, – поможет дому снова стать средоточием счастья. Не будет больше никаких теней.
Дэвид пожал плечами.
– Хорошо, пусть так. Однако ты же понимаешь, что есть вещи, которые все равно придется выяснить. Если вернуться в прошлое, то там наверняка обнаружится что-то или кто-то, ответственный за все происшедшее, и я просто хочу узнать, кто это или что это.
Джосс взглянула на собеседника со смешанным чувством удивления и раздражения.
– А что, если я не захочу, чтобы ты это делал? Что, если я попрошу тебя прекратить поиски?
Эти слова поразили Дэвида.
– Джосс, ты не можешь говорить это серьезно. Ты не можешь не хотеть знать правду.
Она покачала головой, потом пожала плечами.
– Не знаю, что и думать. Я в растерянности. Если бы это был чужой дом, Дэвид. Если бы эта беда касалась кого-то другого. Но это мой дом, и здесь живу я. – Она оглянулась, словно ища совета, как ей поступить. – Предположим, Дэвид, что правда окажется очень страшной или невыносимой? – Она несколько секунд смотрела ему в глаза, потом отвела взгляд в сторону.
В этот вечер все легли спать очень поздно. Родители Люка и Мэтью расположились в двух комнатах верхнего этажа, которые были приведены по такому случаю в относительный порядок, Дэвид поместился в запасной спальне, которую занимал всегда. Стояла теплая душная ночь, и только сполохи на горизонте говорили о том, что где-то в открытом море бушует нешуточный шторм.
В изнеможении Джосс, не раздеваясь, упала на кровать.
– Боюсь, что у меня нет сил даже для того, чтобы принять ванну.
Люк присел рядом с ней на краешек кровати. Он с довольным видом вздохнул и потянулся, подняв руки над головой.
– Сегодня я получил истинное удовольствие, Джосс. Как хорошо, что приехали ма, па и Мэт. Им очень понравился дом, они тебе сказали? – Он улыбнулся и наклонился к жене, чтобы поцеловать ее. – Ну, сонюшка, не ленись, разденься. Представляешь, во что превратится платье, если ты будешь в нем спать. Давай, давай, а я пока пойду посмотрю на Тома и Нэда.
Нэда поместили в маленькой спаленке напротив комнаты Тома. Кроватка, сосновый комод и масса сверкающих подарков по случаю крещения украшали комнатку, которую Лин оклеила обоями с медвежатами и воздушными шариками. Люк заглянул в кроватку. Розовощекий младенец крепко спал, закинув за голову сжатые кулачки. Над кроваткой висел автомобильчик – подарок крестного отца Мэта.
– Ему надо что-то такое, чем он мог бы пользоваться прямо сейчас, – радостно говорил Мэт, объясняя свой выбор. – Дарить ему какую-нибудь скучную пивную кружку глупо; он начнет пользоваться ею лет в двадцать. Я не знаю, что любят дети, когда они такие большие, – он с сомнением посмотрел на ребенка, – вернее сказать, такие маленькие.
Автомобильчик был просто великолепен. Нэд был совершенно счастлив, созерцая чудесный подарок крестного целых полчаса, прежде чем уснуть.
Том тоже крепко спал, лежа на животе. Одеяльце сбилось в ком, лежавший у его ног. Люк не стал накрывать ребенка.
Несмотря на открытые окна, в комнате было душно. Люк зашел в ванную, ополоснул лицо и голову холодной водой, вернулся в спальню и, лежа в постели без сна, долго смотрел в темноту.
Много позже его разбудил пронзительный крик Тома.
– Господи, Джосс, что это? – Толком не проснувшись, Люк пулей вылетел из кровати, не успев понять, что рядом нет Джосс. Включив на ходу свет, он ворвался в комнату Тома. Мальчик лежал на полу рядом с кроваткой, запутавшись в простынях, и громко плакал.
– Том? Том, Господи, что случилось, старина? – Люк наклонился и, взяв сына на руки, попытался его успокоить. В это время в дверях детской появилась Джосс. В белой хлопковой ночной рубашке она выглядела, как призрак.
– Что случилось? – Она, ничего не понимая, словно упала с другой планеты, уставилась на Люка.
– Где, черт возьми, ты была? – закричал он. – Ты что, не слышала, как заплакал Том? Он выпал из кроватки!
Джосс нахмурилась.
– Том? – Она огляделась. – Этого не может быть, перильца подняты. – Она вошла в комнату. – Я кормила Нэда.
Она протянула руку и потрогала голову Тома, потом наклонилась и подняла с пола простыни.
– Значит, он выбрался. Я поправлю кроватку, а потом ты его положишь.
Встряхнув маленькую простынку, Джосс постелила ее на матрац и подоткнула края.
– Ну что же ты его не кладешь?
– Он не хочет ложиться, Джосс. Ему очень плохо.
Малыш изо всех сил обхватил отца за шею, лицо его покраснело от крика, слезы текли по носу и щекам.
Джосс вдруг тоже чуть не расплакалась.
– Люк, я больше не могу. Я очень устала. Тебе придется остаться с Томом. – Лицо Джосс стало бледным и напряженным. – Хорошо?
Люк посмотрел на жену, и лицо его смягчилось.
– Конечно, солнышко мое. Иди, ложись спать.
Прошло много времени, прежде чем Люк вернулся в спальню и лег рядом с Джосс. Она зашевелилась первая.
– Который час?
– Думаю, около трех. Прости, я разбудил тебя?
Она поморщилась.
