инстинктивно избегала называть его по имени в обществе любовника. – Чем реально завершился этот конфиденциальный прием?
Слово «конфиденциальный» ей очень нравилось, звучало вполне по-светски, и она за вечер повторила его несколько раз, выговаривая, может быть, чересчур тщательно.
– А как положено. Я поблагодарил вас за оказанную честь… Точнее – за доставленное удовольствие, поскольку по протоколу это я оказал вам честь. Сообщил, что отныне вы, одна или с супругом, получаете право бывать на официальных приемах, балах и тому подобное без специального приглашения, хотя они, приглашения то есть, непременно будут вам направляться, по протоколу же. С указанием формы одежды и всего прочего. Ну, вот и все, собственно.
А так, неофициально, могу сообщить, что и вниманием
Князь продиктовал короткий, легко запоминающийся номер.
– Вот и все, Татьяна Юрьевна, – повторил он, стоя на крыльце ведущей в Тайницкий сад лестницы. Внизу ждала хорошая, но неброская машина с частными номерами. – Еще раз благодарю за незабываемый вечер.
Всю дорогу домой Татьяна перебирала в памяти подробности своего первого в нынешнем качестве настоящего великосветского приключения. Пожалуй, оно удалось в полной мере.
Некоторые сомнения она все-таки испытывала при мысли – а как на самом деле отнесется к случившемуся Тарханов? Меры его ревности она не знала, не имела случая узнать. Как не знала и того, контролирует ли служба Чекменева, в которой Сергей занимал достаточно высокий пост, истинные сюжеты великокняжеских
Нет, она все равно будет настаивать на своей невинности до конца, а если Сергей ее словами не удовлетворится, устроит ему соответствующий скандальчик. За то, что не предупредил и не объяснил, как следует
Заснула она на этот раз легко, без телесных и нравственных мучений, и сон ей приснился светлый и радостный. Но все равно не очень понятный.
Незнакомая местность вокруг, березовые рощицы, голубые речки и озера, поляны, заросшие огромными яркими ромашками, больше похожими на хризантемы. Она едет по этому пасторальному пейзажу в открытом фаэтоне или ландо (Татьяна не знала, как называется подобный экипаж), держа над головой белый противосолнечный зонтик, и что-то такое поет высоким звонким голосом. Чуть ли не оперную арию, но смысл произносимых слов и мелодия ускользают.
Потом ее догоняет всадник на прекрасном вороном коне, облаченный в средневековый, полурусский, полуевропейский наряд.
На боку не то длинная шпага, не то меч. Лицо обветренное, мужественно красивое, но совершенно незнакомое, даже отдаленно не напоминающее кого-либо из известных ей людей.
В то же время совершенно отчетливое, не размытое и не меняющееся то и дело, как часто бывает в снах. Встретив этого человека на улице или увидев фотографию, она бы непременно его узнала. Так ей, по крайней мере, казалось после пробуждения.
Поравнявшись с экипажем, всадник отсалютовал клинком, вбросил его в ножны, после чего сообщил глубоким и звучным, совсем не запыхавшимся от стремительной скачки голосом:
– Вы почти выполнили свою миссию, княгиня! «……» вас поздравляет и настоятельно требует довести ее до конца.
Названное имя она не разобрала из-за топота многочисленных копыт – четверка лошадей, несущих ее ландо, да гарцующий рядом конь незнакомца. Хотя все остальные слова прозвучали отчетливо.
Татьяна кивнула в ответ, попутно удивившись, отчего вдруг «княгиня», если там, во сне, она всего лишь баронесса?
– И что же я должна делать дальше? – Собственный голос прозвучал как бы со стороны.
– Здесь все написано, княгиня! – Всадник бросил к ее ногам перевязанный алым шнурком свиток, хлопнул коня по крупу ножнами меча (или шпаги) и стремительно унесся вбок, тотчас скрывшись за деревьями.
Татьяна нагнулась, подняла с пола экипажа депешу, развернула.
Выведенные киноварью буквы были отчетливы и крупны, но в осмысленный текст не складывались. Она попыталась сфокусировать зрение и от этого усилия проснулась.
В окно впервые за две недели светило не по-осеннему яркое солнце, и небо было густо-голубым. Похоже, начиналось второе в этом сезоне бабье лето.
В теле Татьяна ощущала непривычную легкость и немедленное желание заняться каким-нибудь физическим трудом или хотя бы пробежаться километр-другой по лесу, сделать десяток кругов по бассейну.
Только где-то на окраине сознания, будто случайная тучка, висело сожаление, что она не успела прочесть загадочное послание.
Что ж, сейчас нет никаких причин, чтобы не позвонить Майе. Есть о чем поболтать.
Глава двадцать первая
Бодрости, напускного веселья и старательно демонстрируемой подчиненным уверенности в себе Ляхову хватило как раз настолько, чтобы вернуться в свои комнаты.
Происходящее с ним и вокруг него нравилось ему все меньше. Поражало какой-то тщательно выстроенной бессмысленностью. Если даже не касаться того, что было до провала в боковое время. Уже
