— Нет, спасибо. По-моему, я обо всем позаботилась, — ответила Алекс, глядя на бумагу, которую ей протягивала сестра. Всю предыдущую неделю Алекс готовилась к предстоящему отсутствию, и сейчас все ее дела были в безупречном состоянии. Что же до бумаги — это было согласие, которое она уже обсудила с доктором Германом. Алекс прочитала только первые несколько строк, гласившие, что может быть сделано все, вплоть до радикальной мастэктомии, хотя врач объяснял ей ранее, что в подобных случаях, как правило, делается только умеренная мастэктомия. Это означало, что в самом худшем случае Алекс отнимут грудь и удалят ткани из верхней части руки, малые грудные, а не большие мышцы. Удаление больших грудных мышц делало пластическую операцию по восстановлению внешнего вида груди невозможной. Если же удалялись только малые пекторальные мышцы, то впоследствии можно было имплантировать протез. Алекс не смогла читать дальше. Подписав бумагу и отдав планшет медсестре, она подняла на Сэма полные слез глаза, пытаясь не думать о том, что может с ней произойти.
— Не забудь позвонить Аннабел во время ленча, если я все еще буду под наркозом.
Или, не приведи Господи, в операционной, мысленно закончила она, вытирая слезы дрожащими пальцами. Сэм взял ее за руку:
— Я позвоню ей. У меня сегодня ленч в «Ла Гренуе» с арабами Саймона и его помощницей из Лондона, которая получила степень экономиста в Оксфорде. Он говорит, что ребята из нашего Гарварда в подметки не годятся тем, кто окончил Оксфорд. — Сэм улыбнулся, пытаясь отвлечь жену.
Подобные двум черным ангелам, в дверях появились два санитара с каталкой, приехавшие за Алекс. На них были зеленые штаны, голубые рубахи, шапочки и матерчатые тапки.
— Александра Паркер?
Ей хотелось сказать «нет», но она знала, что это не поможет, и кивнула. Алекс была в слишком тяжелом состоянии, чтобы разговаривать. После того как ее переложили на каталку, она снова начала плакать. Почему, ну почему с ней все это случилось?
— Держись, детка. Я буду здесь. А сегодня вечером мы кое-что отпразднуем. Не бойся.
Сэм наклонился и поцеловал ее, а Алекс проговорила сдавленным шепотом сквозь слезы:
— Я ничего не хочу — только быть дома с тобой и Аннабел и смотреть телевизор.
— Как захочешь. А теперь давай-ка покончим со всем этим, чтобы поскорее забыть.
Сэм легонько сжал ее грудь, и Алекс засмеялась. Ей отчаянно хотелось, чтобы все это закончилось сегодня же. Она от всей души хотела бы разделить оптимизм Сэма, но для нее это было невозможно. И кроме того, Алекс пыталась не думать о том, что он ни разу не пообещал ей любить ее всегда — даже без одной груди.
Они безжалостно покатили ее по коридору к большому лифту. Люди расступались на их пути, провожая недоуменными взглядами эту красивую женщину, с которой, казалось бы, не может произойти ничего плохого. В смущении они отводили глаза — рыжая Алекс с разметавшимися по подушке роскошными волосами, беспомощно лежащая на каталке, выглядела нелепо.
Этаж, где располагались операционные, был пропитан резким запахом антисептиков. Электрические двери открылись и захлопнулись, и Алекс внезапно обнаружила, что находится в небольшой комнате, полной хромированного оборудования, какой-то аппаратуры и ярких ламп. Среди всего этого она увидела Питера Германа.
— Доброе утро, миссис Паркер.
Он не стал спрашивать, как у нее дела — ему это было прекрасно известно. Коснувшись ее руки, доктор попытался успокоить свою подопечную.
— Очень скоро вы уснете, миссис Паркер, — ласково сказал он, заставив Алекс удивиться. Сейчас, среди этой сложной техники, он был царь и бог — и при этом он обращался с ней добрее, чем когда-либо. Может быть, это потому, что он добился того, чего хотел? Неужели Сэм прав? А она, наоборот, ошибается? А вдруг они все сумасшедшие? И только врут ей?
Неужели она умрет? Где Сэм? И Аннабел… В ее вену вошла вторая игла, и голова Алекс пошла кругом. Во рту внезапно появился вкус чеснока и арахиса, и кто-то велел ей досчитать от ста до одного. Не досчитав и до девяноста восьми, Алекс провалилась в беспамятство.
Глава 6
Сэм целый час ходил взад-вперед по маленькой голубой палате. В половине десятого он позвонил своей секретарше, ответил на несколько звонков и подтвердил, что придет на ленч с Саймоном. Сегодня днем они должны были встретиться с адвокатами. Саймон присоединялся к ним в качестве партнера, принося с собой все свои важные связи и очень небольшое количество денег. На первых порах это партнерство должно было быть ограниченным, а его процент в имуществе фирмы значительно меньшим, чем у Сэма, Тома или Ларри. Но пока он был этим явно удовлетворен. Саймон говорил, что позднее, когда он докажет свою состоятельность и их дело будет развиваться в результате его связей, он внесет деньги за более солидную часть имущества.
После этого Сэм спустился в холл и выпил два глотка больше он не смог — отвратительного кофе из автомата. Все эти больничные запахи, все эти люди, передвигавшиеся на каталках или креслах на колесиках, заставляли его самого чувствовать себя больным. Последний раз он был в больнице, когда родилась Аннабел, и с тех пор у Сэма сохранился ужас перед этим местом. Тогда Алекс нуждалась в его присутствии, а сейчас он чувствовал себя лишним и беспомощным. Его жену увезли от него неведомо куда, она была под наркозом и не знала, находится он рядом или нет. Он мог быть в любом другом месте. И к половине одиннадцатого он понял, что имеет на это право. По его расчетам, она уже должна быть в палате. По крайней мере можно узнать, когда она там окажется. Сэм не хотел уезжать, не увидев ее или хотя бы не поговорив с ее врачом. Но к одиннадцати он должен был оказаться в офисе. А его сидение здесь было абсолютно бесполезным занятием — он это знал. В этой крохотной голубой комнате он чувствовал себя совершенно заброшенным.
Позвонив в офис еще раз, Сэм решительно направился к стойке дежурной медсестры.
— Я хотел бы узнать о состоянии здоровья миссис Александры Паркер, — отрывисто сказал он. — В девять ей должны были сделать биопсию. Врач обещал, что в десять процедура закончится. Сейчас уже почти одиннадцать. Пожалуйста, узнайте, почему происходит эта задержка. Я не могу ждать ее вечно.
Медсестра подняла бровь, но ничего не сказала. Стоявший перед ней хорошо одетый и красивый мужчина выглядел очень респектабельно. Вокруг него словно была аура начальника, на которую поддалась даже она, не знавшая, ни кто он такой, ни почему он не может ждать, подобно любому другому посетителю.
Медсестра позвонила наверх, где ей сказали, что все задерживается. В конце концов, сегодня был понедельник. Сегодня надо было сделать все, что накопилось за выходные, — прооперировать все руки, ноги и бедра, которые ждали этого со вчерашнего вечера. А ведь оставались еще и срочные случаи — аппендициты, например.
Сэм снова вспомнил про бессмысленное ожидание в аэропорту. Однажды он должен был встретиться с Алекс в Вашингтоне для какой-то вечеринки. В Нью-Йорке шел снег, и Сэм прождал ее прилета шесть часов. Сейчас он начинал чувствовать примерно то же самое, что и тогда. К половине двенадцатого он понял, что его терпение иссякло.
— Это смешно, — снова обратился он к девушке за стойкой. — За это время ей уже могли бы сделать операцию на сердце. Ее увезли три часа назад. По крайней мере могу ли я узнать, в чем дело?
— Извините, сэр. Возможно, привезли какого-нибудь срочного больного. К сожалению, такие случаи нельзя предвидеть.
— Узнайте, пожалуйста, где она и что происходит.
— Может быть, она в послеоперационном покое, если только действительно не случилось что-то непредвиденное. Я сейчас позвоню. Подождите в комнате, можете выпить кофе. Как только я что-нибудь узнаю, я к вам зайду.
— Большое спасибо, — улыбнулся Сэм, и медсестра подумала, что он явно несносный человек, но имеет на это полное право. Она снова позвонила в хирургическое отделение, но практически ничего не узнала, за исключением того, что Александра Паркер по-прежнему находится в операционной. Операция началась поздно, и дежурная сестра отделения понятия не имела, когда она закончится.
Найдя Сэма, девушка передала ему эту информацию. Он позвонил в офис еще раз, чтобы извиниться перед теми, кому была назначена встреча на одиннадцать. К часу он пообещал подъехать в «Ла Гренуй». Он
