захватывающего дух желания, и в этот момент Брок поцеловал ее более властно.
— Брок… что мы делаем? — спросила она, не в состоянии собраться с мыслями. Впрочем, еще через мгновение она поняла, что этого и не стоит делать. — Что мы… что… о-о-о…
Брок расстегнул ее джинсы и скользнул в них рукой, а потом медленно снял их при помощи Алекс. Его руки осторожно исследовали ее ноги, бедра и то, что между ними. Алекс сняла с него одежду, и через несколько минут он уложил ее на кушетку перед горящим камином в гостиной этого уютного домика, в который он привез ее уже во второй раз. Брок покрывал ее тело поцелуями, двигаясь от груди и рубца на юг, пока Алекс не застонала от этих прикосновений. «О, Брок… О, Брок…» — шептала она, не в силах поверить в то, что происходит. Как они могут? Он ведь всего лишь близкий друг. Но когда он вошел в нее, он стал чем-то большим — частью ее жизни, ее тела. Комната наполнилась долгими, нежными стонами бесконечного желания. Они долго любили друг друга; поленья мирно потрескивали в камине, иногда рассыпаясь искрами.
Наконец Брок издал грудной вопль, а Алекс содрогнулась. И после этой одновременной кульминации они долго лежали в объятиях друг друга, безмолвные и потрясенные. Брок желал ее долго, а Алекс не осознавала, что он чувствует. Просто им надо было созреть, как двум деревьям, переплестись ветвями, срастись корнями и стать одним существом, чтобы никогда не разделяться.
— Господи, да что же это такое? — лениво улыбнулась она в ответ на его очередной поцелуй.
Брок привлек ее к себе, не потрудившись даже извлечь из нее орудие своей страсти.
— Хочешь, чтобы я объяснил? — поинтересовался Брок. — Ты не знаешь — и никогда не узнаешь, — как я мечтал об этой минуте. Ты никогда не узнаешь, как я тебя люблю и как я молился о том, чтобы ты ко мне пришла.
— Да где же я-то была все это время? — спросила она, глядя на него удивленным и безоблачно счастливым взглядом. Это был самый радостный момент в его жизни. Брок был чувственным, нежным и невероятно сексуальным. И они так долго были друзьями, что полюбить его не составляло особого труда. Теперь она чувствовала, что связана с Броком до конца своих дней. — Как же я не замечала, что ты ко мне что-то испытываешь? — спрашивала она, ругая себя за собственную глупость и слепоту.
— Ты была слишком занята своей рвотой.
— Это точно, — улыбнулась она. — Я рада, что в конце концов я сделала нечто более утонченное — я имею в виду стриптиз.
Внезапно Алекс рассмеялась своей наивности. Ей ни разу не приходило в голову, что их отношения так далеко зайдут, но теперь она была рада такому повороту событий. Трудно было поверить в то, что ее хотели — с ее «уродством» и рубцом. Она ведь даже не пыталась от него это скрыть. Вдруг. Брок снял с нее парик и отложил его в сторону. Между ними не должно было быть ничего неестественного.
— Похоже, мне теперь не нужно делать пластическую операцию, раз у меня есть молодой мужчина. Ведь выбор был именно таким, если я не ошибаюсь? — с улыбкой сказала она, но потом добавила обеспокоенным голосом:
— А ты понимаешь, как я чудовищно стара, дурачок? Я на десять лет старше тебя.
Можно сказать, что я тебе в матери гожусь.
— Ерунда. Ты ведешь себя так, как будто тебе двенадцать.
Без меня тебе придется трудно, — откровенно, без заносчивости и притворства сказал он.
— Похоже, ты прав. Но все-таки я старше.
— А мне плевать.
— У тебя не правильная позиция. Когда тебе будет девяносто, мне будет сто.
— Я закрою глаза, когда мы будем заниматься любовью, — успокоил ее он.
— А я одолжу тебе свой парик.
— Хорошо. — Брок крепко обнял ее и поцеловал. В приступе смеха Алекс вдруг почувствовала, что он снова возбуждается. Их поцелуи стали горячими и страстными, и столь долго томившееся в одиночестве тело Алекс отвечало на ласки Брока с подлинным неистовством. После этого Брок, боявшийся утомить ее, принес одеяло и прикрыл свою подругу, лежавшую прямо на ковре у камина. Она мирно спала в его объятиях, а он думал о том, какой он счастливый человек. Брок знал, что теперь никуда ее не отпустит. Он слишком долго ждал того, чтобы она к нему пришла. И она пришла — нагая и бесхитростная, и теперь он был готов на все, чтобы удержать ее. Отныне она принадлежала ему, а не Сэму. И Брок собирался провести с ней всю жизнь.
Глава 17
После возвращения из Вермонта Брок пошел вместе с Алекс на химиотерапию и присутствовал при осмотре, предшествовавшем процедуре. На рентгеновских снимках все было чисто; Алекс осталось только семь недель. Доктор Уэббер была очень удовлетворена результатами лечения и высказывала свои соображения не только Алекс, но и Броку, воспринимая их как пару.
— Как это странно, — со смущенной улыбкой сказала Алекс в такси по дороге в офис. Она расслабленно прислонилась к его плечу, чувствуя подкатывающую тошноту. Последние остатки стеснения между ними улетучились.
— Что странно? — спросил он, внимательно наблюдая за ее состоянием, готовый помочь в любую минуту.
— Мы с тобой, — улыбнулась Алекс, поправляя съехавший парик. — С нами обращаются, как с мужем и женой. Ты это замечал? Тот парень из бакалеи в Вермонте подумал, что ты мой муж. И доктор Уэббер ведет себя так, как будто ты был со мной с самого начала. Неужели никто не понимает, что я гожусь тебе в матери?
Алекс не переставала удивляться тому, как легко все это оказалось. Их роман продолжался всего три дня, но уже казался вполне естественным не только им, но и всем окружающим.
— Я думаю, они не замечают, мамочка, — сказал он, целуя ее в нос.
— Ты должен обращать внимание на четырнадцатилетних девчонок. Здоровых девчонок.
— Занимайтесь своим делом, советник.
Единственной трудностью было то, что они должны были держать это в тайне от сотрудников. Партнеры и помощники не должны были вступать в близкие отношения или брак. В противном случае один из них должен был уйти из фирмы.
Это был обычный неписаный закон юридических контор, и в случае обнаружения их романа Брок, стоявший ниже Алекс в иерархической лестнице «Бартлетт и Паскин», неизбежно потерял бы работу.
По дороге они попали в пробку и, возвращаясь, потратили больше времени, чем предполагали. В результате эффект химиотерапии проявился за три квартала до точки назначения.
Им пришлось выйти из машины, и пока Алекс рвало посреди Парк-авеню на виду у десятков людей, Брок бережно ее поддерживал. Это было ужасно. Алекс была совершенно подавлена, но не могла остановиться. Даже водитель такси пожалел ее.
Было ясно, что она не пьяна, а просто очень больна. Брок велел ему ждать, оставив счетчик включенным. Только через полчаса она смогла снова сесть в машину. Брок хотел отвезти ее домой, но Алекс настояла на возвращении на работу.
— Да не дури ты, ради всего святого. Тебе надо поехать домой и отдохнуть.
— У меня работы по горло, — сказала Алекс и улыбнулась, несмотря на свое несчастное положение. — Не думай, что ты можешь указывать мне, что делать, только потому, что у нас роман.
— Это было бы слишком легко. — Расплатившись с таксистом, Брок довел ее до кабинета. Ему пришлось поддерживать ее на ходу, но все, кто встретился им на пути, ничего не заподозрили, думая, что он просто ей помогает. Все знали, что Брок ее помощник и что она уже много месяцев больна. Сотрудники все еще очень ее жалели.
Лиз отправилась заварить ей чай, и следующий час Алекс провела на полу в туалете. Брок, как всегда, составил ей компанию. Немного оправившись, Алекс прямо там завела деловой разговор об одном из ее исков.
— Это ненормально, — в конце концов сказала она. — Мы работаем здесь больше, чем за моим столом.
— Ничего, осталось недолго, — напомнил он. Это было действительно так — по мнению доктора Уэббер, рак удалось победить скорее всего навсегда.
