кажется, что будет большой ошибкой отпустить тебя, даже не сказав, как я тебя люблю. Я знаю, что утратил на тебя все права. Черт побери, мне даже трудно назвать себя мужчиной. Все, что составляло мою личность, куда-то исчезло — деньги, успех, положение в обществе… Наверное, потеряв грудь, ты чувствовала то же самое, но мы оба были глупы. Твое женское начало — не в груди, мое мужское — не в работе… Это наши сердца и души делают нас теми, кто мы есть и во что мы верим. Я не знаю, почему я этого раньше не понимал. Сейчас я все это осознал — к сожалению, слишком поздно для всех нас… и теперь я хочу вернуться на год назад и сделать все по-другому.
Алекс была потрясена его словами.
— Я не могу, Сэм, — прошептала она, закрывая на мгновение глаза, чтобы не видеть боли и любви, о которых безмолвно кричало его лицо. Почему он не говорил всего этого год назад?
Теперь было слишком поздно. — Не говори мне таких вещей… Я не могу вернуться и не могу предать Брока, — добавила она, вспомнив, что только сегодня утром пообещала это Броку.
— На что он тебе сдался? — раздраженно спросил Сэм. — Он же совсем мальчик. Правда, хороший мальчик, это видно.
И он, конечно, много для тебя сделал, но что будет через десять лет? Сможет ли он дать тебе то, что ты хочешь?
— Дело не в том, что он мне может дать, — твердо ответила Алекс, — он уже одарил меня сверх всякой меры. Теперь моя очередь.
— Но ты же не можешь вечно быть ему благодарной за то, что он тебе помог, точно так же, как я не могу оправдаться перед тобой за то, что не сделал этого. Но я все еще тебя люблю, Алекс… ты ведь все еще моя жена. Может быть, я больше не имею на тебя права — я уверен, что не имею. Но я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду тебя любить. Даже в самые безумные моменты, самые… — он осекся и прикусил язык, — я все равно не переставал любить тебя. Я не хотел уходить, но не мог оставаться. Я стремился убежать от всего — от тебя, от призрака моей матери, от реальности. И тут мне подвернулась эта Дафна. Я знаю, что был не прав, но она просто сводила меня с ума. И ты тоже. Понимаешь, я просто был не в своей тарелке. Но мне совершенно не хотелось причинять тебе боль.
Сэм хотел высказать ей все это перед началом своего заключения. Но это было несправедливо по отношению к ней. Он дернул за еще никем не порванную струну и дотронулся до той части сердца Алекс, которая по-прежнему принадлежала ему. И это было очень больно. Алекс больше не хотела его любить.
Она ответила своему мужу глубоким и печальным голосом, бросив взгляд на Аннабел, которая ждала их в холле:
— Знаешь, Сэм, нам обоим было бы легче, если бы мы разошлись без всяких объяснений. Не надо оглядываться назад, не надо оплакивать прошлое… Какой в этом смысл?
— Может быть, и нет никакого смысла. Но как можно расстаться молча после восемнадцати лет совместной жизни? — ответил Сэм со слезами на глазах. — Неужели ты можешь так легко все это отбросить? Неужели ты не испытываешь ко мне ничего, кроме чувства долга? Я не могу в это поверить.
Алекс тоже с трудом в это верилось, но внезапно она разозлилась на своего мужа. Что это вдруг он захотел исповедоваться в своих грехах и облегчить душу? Он что, боится потерять ее после всего, что он ей устроил?
— Что ты хочешь от меня, Сэм? — рассерженно спросила она. — Чтобы я призналась тебе в любви и ты мог жить этой мыслью, когда сядешь в тюрьму? Отпусти меня… Давай освободимся друг от друга, как ты сам мне сказал вчера, после того как зачитали приговор. Это нужно нам обоим. Не уноси все это с собой в тюрьму.
— Я не могу, — сказал Сэм страдальческим голосом. Он провел бессонную ночь в мыслях об Алекс и приговоре. И вдруг все изменилось. Он не хотел, чтобы она беззвучно ускользнула от него в свое неведомое будущее. — Я не знаю, как тебя отпустить, — продолжал он, касаясь ее руки и пытаясь поцеловать. — Я все еще тебя люблю.
— И я, Сэм, — жалобно призналась Алекс. Брок тоже это знал и постоянно говорил об этом. — Но уже поздно…
Это было понятно обоим, но Сэм не собирался отступать.
Но тут дверь лифта открылась, Аннабел махнула ему рукой, а Алекс подняла на него глаза.
— Не делай этого, Сэм… пожалуйста… ради нас обоих. — Когда он уходил от нее к Дафне, все было гораздо проще. Тогда он казался таким уверенным, а теперь был совершенно разбит, и Алекс уже не знала, была ли она ему чем-то обязана.
— Прости меня, Алекс, — сказал он с совершенно несчастным видом. — Я тебя еще увижу?
Сэм был в отчаянии. Алекс нервно Поглядывала на ожидающий их лифт.
— Нет, — ответила она, покачав головой, и направилась к Аннабел, жалея о том, что вообще сюда пришла. — Я не могу, Сэм… Прости меня.
И она действительно не могла — из-за Брока, из-за себя самой. Уже стоя в лифте вместе с дочкой, она почувствовала на себе пронзительный взгляд Сэма. Двери закрылись. По дороге домой она пыталась избавиться от мыслей о нем и его словах и думала о Броке, прильнув к дочери.
— Папа на тебя рассердился? — поинтересовалась заинтригованная Аннабел. Они шли по улице, поеживаясь от холода, и вокруг них сновали люди в поисках подарков на Рождество.
— Нет, моя родная. Все в порядке, — соврала Алекс, спрашивая себя, почему дети всегда видят то, чего им видеть не следует.
— Когда мы уходили, он был грустный.
— Наверное, ему стало жалко с тобой расставаться, но он не сердился. Точно тебе говорю.
Только грустил. И вел себя очень глупо. Оказавшись дома, в обществе Брока, Алекс почувствовала невероятное облегчение. В кухне вкусно пахло — Брок делал соус для спагетти и гренки с чесноком. Алекс обещала приготовить суп, макароны и салат, а на десерт подать мороженое с ванильным соусом.
— Все хорошо? — спросил Брок, помогая ей снять пальто.
Алекс потирала руки. Казалось, она очень замерзла и немного дрожала.
— Да, — с улыбкой ответила она, обнимая занявшего свое место у плиты Брока и пытаясь забыть все, что она услышала от Сэма. Но ночью, когда она лежала рядом с Броком, крепко прижавшись к нему, слова Сэма неотступно вертелись у нее в голове.
Глава 22
Аннабел провела с Сэмом целую неделю, начиная с Рождества, и Алекс приучила себя не видеться с ним, когда они передавали друг другу дочку. Она просто сажала ее в гостиничный лифт одну и нажимала кнопку. Она не общалась с Сэмом после той встречи и полагала, что он пришел в себя. Но если даже у него туман в голове и не прошел, то в себе она была полностью уверена.
У них с Броком и Аннабел получился прекрасный рождественский вечер. На неделю между Рождеством и Новым годом они сняли домик в Вермонте. На этот раз она каталась на лыжах и вообще замечательно провела время; Алекс чувствовала себя превосходно. Волосы отросли, и она носила весьма стильную и сексуальную, как говорил Брок, прическу. В Вермонте он наконец-то перестал нервничать при упоминании имени Сэма. Брок понял, как сильно любит его Алекс, и решил, что беспокоиться насчет ее мужа глупо.
В Вермонте они узнали, что сразу после Рождества Сэм подал на развод. Алекс была рада это услышать. Сэм явно пришел в чувство. Помнить о прошлом было тяжело обоим, но Алекс нимало не сомневалась в том, что они должны оформить свой разрыв.
Они с Броком думали пожениться в июне, но Алекс снова и снова напоминала ему о том, что они должны решить вопрос с работой. Лежа у камина перед новогодней елкой, они даже принялись обсуждать свой медовый месяц, и Алекс сонно сказала, что хотела бы поехать в Европу.
— Я думаю, это вполне реально, — теплым и уютным голосом отозвался Брок. Они только что занимались любовью, и он наполовину спал. Алекс засмеялась и откинула назад его волосы. Иногда он казался ей совсем мальчишкой, невинным и доверчивым переростком. От этого ее любовь к нему становилась только крепче.
После Нового года они вернулись в Нью-Йорк. Путешествие было долгим, и они сначала приехали к ней домой и бросили там лыжи и сумки. А потом Алекс, так и не сняв горнолыжного костюма, пешком дошла до «Карлайла», чтобы забрать Аннабел. Она позвонила в номер Сэма из вестибюля, и он попросил ее
