когда тот рванулся к отцу. Затем Филипп и Ранулф покинули свои места и бросились к двери, рубя мечами направо и налево. Уильям молча взирал на бойню, на его рукаве алели капли крови убитого им принца. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Неожиданно среди криков и диких воплей раздался необычный и оттого показавшийся еще более жутким звук, который эхом отозвался под сводами зала. Один из воинов пронзил мечом сердце валлийца- арфиста, ждавшего сигнала принца, чтобы пропеть хвалебную песнь хозяину замка. Старик повалился вперед, и его стиснувшие струны пальцы взяли заключительный трагический аккорд. Тело арфиста свалилось на пол, и Матильда увидела, как воин рассек струны арфы мечом, обагренным кровью ее владельца.
8
В ее сознание медленно вошла боль. Матильда оторвала взгляд от кошмарной сцены и посмотрела на руки. После ярко освещенного зала и пережитого потрясения ее глаза сначала ничего не могли разглядеть. Но постепенно они привыкли к полумраку, и в отблесках факелов она заметила, что вцепилась в необтесанный камень арки с такой силой, как будто отпустить руки – значило погибнуть. Кончики пальцев кровоточили, стертые о шершавую поверхность кладки. Следы крови, уже ее собственной, виднелись на светлой поверхности камня.
Это была последняя врезавшаяся в ее память сцена. Держась зa стену, она, как слепая, побрела обратно. Сковавший чувства ужас не дал пробиться в ее сознание душераздирающим крикам юноши – сына Сейсилла. Промокшие от пота сорочка и платье липли к телу. На ватных ногах, чувствуя подступающую к горлу тошноту, Матильда тащилась по лестнице, путаясь в длинных юбках, инстинктивно стремясь добраться до спальни, прежде чем силы оставят ее.
Она слышала только свое прерывистое тяжелое дыхание, больно отзывавшееся в груди. Ей казалось, что она вот-вот задохнется. В какой-то момент, споткнувшись, она наступила на подол и грузно повалилась на пол. Пытаясь удержаться, Матильда ухватилась за светильник, обжигая запястья и израненные пальцы, из груди ее вырвался мучительный вопль.
Спальня оказалась пуста. Фитиль выгорел, и от свечи шел чадный смрад. Комнату освещал только огонь камина. В полуобмороке она забралась на кровать и замерла, прислушиваясь к шипению и треску сосновых поленьев, искры от которых дождем падали на пол, ярко вспыхивая перед тем, как погаснуть. По лестнице эхом пронесся прозвучавший вдалеке крик. Матильда судорожно перевернулась и с головой укрылась покрывалом. И только тогда она почувствовала, как проваливается в мрак пустоты.
Через какое-то время она беспокойно пошевелилась во сне, по-прежнему прижимая подушку к лицу. В полусне она прислушалась: чей-то голос из дальнего далека звал ее, пытаясь разбудить и вернуть назад.
Она все слышала, но просыпаться не хотела. Ужас поджидавшей ее реальности рождал сопротивление.
– Пусть спит. Она проснется сама.
Слова так ясно прозвучали в ее сознании, словно говоривший находился у самой постели. Она отвернулась и снова услышала эту фразу, а потом ее вновь обступила тьма.
Когда Матильда пробудилась во второй раз, ничто не нарушало абсолютной тишины. Снизу не доносилось ни голосов, ни каких-либо других звуков. Она лежала, уткнувшись в меховое покрывало, не в силах двигаться, толстые ворсинки щекотали ей нос. Наконец ей удалось пошевелиться, но, когда она попыталась приподняться, у нее все опять поплыло перед глазами. Со стоном Матильда упала на постель.
Кто-то дотронулся до ее плеча, затылком она ощутила приятное прикосновение чего-то влажного и прохладного.
– Позвольте помочь вам, мадам, – Меган говорила едва слышным шепотом.
Матильда с усилием приподняла голову и неуверенно приподнялась на локте, боясь нового приступа головокружения и тошноты.
– Меган? Меган, это ты? – осторожно озираясь, спросила она. – Скажи мне, что все это дурной сон, что ничего этого не было. Нет, не было… – Голос ее дрожал. – Такое не могло случиться.
В полумраке комнаты Матильда нащупала руки Меган и крепко сжала их. Когда глаза ее немного привыкли к темноте, в скудном свете угасавшего в камине огня ей удалось разглядеть лицо Меган. Женщина молча скорбно качала головой, а по щекам ее из-под сомкнутых век струились слезы.
Долго сидели они на постели, съежившись, не расцепляя рук, и слушали, как, прогорая, рассыпаются поленья. Наконец, Матильда встрепенулась и откинулась на подушки.
– Сколько я спала? – собственный голос показался ей непривычно высоким. – А где мой… где Уильям? – Она не могла заставить себя выговорить слово «муж».
Меган устало открыла глаза и покачала головой. У нее даже не хватало сил, чтобы говорить.
– Он все еще здесь, в замке?
– Не знаю, – бесцветным голосом ответила валлийка. – Тела унесли и смыли кровь. Лорд де Броз отправил отряд своих людей в замок Арнольд. Там остались другие: жена принца Сейсилла, его дети… – Она разрыдалась, не договорив.
– Дети? – шепотом переспросила Матильда. – Уильям отдал приказ убить детей Сейсилла? – Она напряженно смотрела на Меган, все еще не веря услышанному. – Но там же осталась стража, их защитят.
– Кто? Все люди принца Сейсилла приехали с ним. Они были уверены, что между королем Генрихом и Гвентом заключен мир. Все понадеялись на благородство короля Англии! – Лицо Меган исказила ненависть.
– Я должна остановить их. – Матильда откинула покрывала и, пошатываясь, выбралась из постели. Забыв о туфлях, она направилась к лестнице. Меган не двинулась с места. Матильда сдержалась на мгновение, вслушиваясь в тишину, нарушаемую только завываниями ветра за стенами замка. Собравшись с силами, она на цыпочках начала спускаться, леденящий холод ступеней болью отзывался в ногах. Огромный зал встретил Матильду пустотой и безмолвием. Тростниковую подстилку вымели, не успевшие просохнуть каменные плиты влажно блестели. Столы были разобраны и сложены горой, а стулья и скамейки – вынесены. Пустота и тишина царили кругом. Матильда вышла в центр зала и огляделась. Огонь в очаге
