Хлопок одной ладонью

альпинист раздался почти втрое), пока водитель аккуратно выруливал со стоянки, Андрей вполне успел пешком на условленное место.

— Чего «Роллс-Ройсы» себе не взяли, хозяева жизни? — в меру иронично спросил он, усаживаясь рядом и пожимая руку товарища. — Гулять так гулять. Толпе все одно, на чем вы катаетесь, коллег не удивишь, так какого ж хрена? Я не в обиду, я в этнографических целях интересуюсь.

— Мы для тебя, значит, объекты наблюдения? — с ленцой спросил Кирилл, откинул дверцу бара. — Пить будешь?

Андрей смочил губы. Машина шла так мягко по Стромынке, что бокал можно было поставить и на колено.

— У меня Главный военный советник, настоящий генерал-лейтенант, не вам чета, в Отечественную воевавший, демонстративно от Рио-Гранде до Юкатана на «зиме» ездил. Из Москвы самолетом доставили. Чтоб не ронять достоинство Державы!

— Ты меня что, воспитывать сюда пригласил? — по-прежнему лениво спросил Дубровин, но ощущалось, что он начинает внутренне накаляться. Что Новикову и требовалось.

— Ни в коем разе. Абсолютно наоборот. Покрутившись в Отечестве, поняв нынешнюю суть жизни, решил в меру сил помочь друзьям адаптироваться к капитализму, минуя его крайности…

— Во, бля, епископ Досифей, проповедник нестяжания… Да если я завтра на «Рено» или «Пассате» приеду, меня послезавтра выгонят. Что, скажут, святее президента решил быть? У нас тут как-то собрался один деятель чиновников на «Волги» пересадить. Вся Россия смеялась, включая тех, кому и на метро не всегда хватает…

— Далеко зашедший случай блокадного синдрома. Так наголодались в детстве, что до сей поры огрызки в наволочку прячут…

— Слушай, если у тебя дело — говори, у меня правда времени мало…

— Ты предел своих желаний, потребностей и притязаний знаешь? — спросил Андрей, делая еще глоток.

— Белая горячка? Только о смысле жизни я сегодня еще не рассуждал, остальное все было. Поехали обратно!

— Ну, для чего так резко сразу? — Голос Новикова спустился ниже на две октавы. — Вот это — входит в круг твоих желаний?

Он поднял из-под ног темной кожи кейс, расстегнул. Тот ровненько был забит заклеенными стодолларовыми пачками.

— Убери. Немедленно. Я ничего не видел, не слышал и знать не хочу!

— Естественно. Ничего и не было. Это я свой кошелек случайно раскрыл, визитку искал. И отпечатки пальцев там только мои, и квитанция из банка о законном получении процентов по вкладу. Самое же главное — нет по твоей должности услуг, достойных такой взятки. Хочешь, повторю под запись? В случае чего и на делириум тременс сослаться можешь. Свою.

В плане того делирия и спрашиваю. Министром стать хочешь? Завтра сделаем. А может, я не в курсе — мечтаешь удалиться под сень струй? Имение, вроде как у Некрасова в Карабихе? Два дома, сорок комнат, тысяча гектаров охотничьих угодий… И никаких вопросов со стороны надоедливой прессы и прокуратуры…

Кирилл повернулся, внимательно посмотрел в совершенно трезвые, разумные, проблескивающие веселыми чертиками глаза Новикова. Плеснул в рот прямо из бутылки глоток неразбавленного виски.

— А вот теперь — начнем медленно, доходчиво и только по делу. Ты, часом, не из этих?.. — Он повертел пальцами в воздухе, подбирая слово.

— Из альтруистов? — подсказал Андрей.

— Не мешай. Этих… Тут, совершенно конфиденциально по Москве от уха к уху якобы совсекретная байка ходит. Имеются, мол, люди, которые дорогу в параллельный мир открыли. Ну, мы с тобой подобное давным-давно читали, я уж и забыть за делами успел. И за приличные бабки или за конкретную деловую помощь визу туда приобрести можно.

«Во как! — по-настоящему удивился Андрей. — Мир рыночных отношений. Сколько бы мы могли в свое время срубить за билет на Валгаллу. Только стоп, братцы, деньги тут при чем?»

Ему показалось, что еще очень важная мысль забрезжила после слов Кирилла. Людям, владеющим тайной, к чему деньги? Они их ведь и так…

А вот и не так!

Это мы, владея СПВ, дубликатором, да просто собственными характерами и натурами, на деньги плевали. А по-другому если? Приставлен волей случая человек к калитке. Из этого мира в тот, и никаких больше за ним заслуг и умений не числится. Пусть даже запрограммированный, так Затевахин сказал, что тотально зомбированных — единицы. Остальные — в меру необходимости. А что такое в российских широких душах эта самая необходимость? Так, уголок в сознании. Вроде партбилета в былое время в нагрудном кармане.

Вот и наладились ребята. Сначала вербовали по разнарядке и технической необходимости, а потом пошло совершенно как в миниатюрах Райкина: «Кто чего охраняет, тот то и имеет. У меня вон вся ванная белым клавишем отделана. Унитаз с двумя педалями…»

— Так, Кирюша, наш разговор совсем на другой регистр переходит. Я совершенно не из альтруистов. Сам понимаешь, раз на самом деле такие проценты с одного из счетов снять могу. Мою историю я тебе в прошлый раз достаточно подробно изложил, причем, уверен, не ты будешь, если ее через дружков из братских структур не прокачал. Правильно говорю?

— Работа у меня такая, Андрей. Почему и держимся с нашим министром пятнадцать лет на должности, когда других и как звать забыли.

— Прикажи шоферу в Сокольники свернуть. Там погуляем минут десять-пятнадцать, уточним моментики…

Оба были старыми москвичами, без особого труда нашли аллейку, очень похожую на ту, что изобразил Левитан. По-студенчески присели на спинку скамейки.

— Расскажи, что знаешь, в какой трактовке разговор про новый мир идет. Не трепотню, как серьезные люди излагают и как относятся?

Дубровин рассказал. За исключением некоторых заведомо, на потребу публике искаженных моментов, почти все было правдой. Самое же главное, в отличие от шейха, вождя ассасинов, реклама не ограничивалась крупными дозами наркотиков и массовкой из тогдашних статисток, изображающих гурий.

Солидным клиентам без предоплаты устраивали экскурсии в «2005», позволяли посмотреть и убедиться, гарантировали обмен всех «активов» на золото в слитках и монетах, после чего вели дальнейшуюю обработку по нужной директриссе.

— Ты сам — веришь? — спросил Новиков.

— Предпочел бы не верить. Но раз уж ты до меня с этим вопросом добрался… — Кирилл развел руками. — Не сочти за лесть, с институтских времен я перед тобой в душе преклонялся…

Андрей возмущенно воздел руки.

— Не мешай! Единственно за то, что ты всегда делал только то, что хотел. Это могло быть нерационально, глупо, сопряжено с неприятностями, однако — всегда вызывало уважение высшего порядка. Прости за громкие слова.

Видел бы кто из подчиненных генерал-полковника, с наслаждением глотающего виски из горлышка и светлого лицом.

— А сам бы — пошел туда?

Дубровин свел к переносице брови. Неожиданно, чего Новиков не видел с тех самых времен, оторвал от дорогой сигареты фильтр, закурил ее, как «Приму».

— Честно говорю, не знаю. Как слышал — там хорошо. Как подумаю — совсем не мое. Просветишь?

— В двух словах — царская Россия, какой она стала бы через восемьдесят лет без войн и