В шоке она отступила.
– Я вам не верю!
– Желаете подтверждений? Хотите испытать мою решимость выполнять возложенную на меня Богом работу? Мери, продолжайте. Мне надо знать, где находятся дьявольские метки, и записать признание этой женщины. – Хопкинс снова повернулся к Саре. – А теперь оставьте меня, сударыня, иначе я буду вынужден позвать стражу и предъявить подобные обвинения и вам!
– Вы не посмеете!
– Посмею! – Он наконец встал и, держа коптящую свечу в руке, вышел из-за стола. – Стража! – Голос прозвучал резко и хрипло. Стерн хранил молчание и лишь откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки и глядя в лицо начальнику.
В полном отчаянии Сара повернулась к старухе:
– Что мне делать?
Но Мери Филипс уже снова занялась Лизой. Она задрала ей юбки, насильно раздвинула колени и резко вонзила страшную иглу в промежность. Темную тишину здания разорвал дикий крик, и в это время дверь позади Хопкинса открылась и вошли двое мужчин.
– Мэтью Хопкинс, ты попадешь в руки дьявола! – вдруг выкрикнула Лиза. – Он утащит тебя в ад со всеми твоими подельниками! – Она хрипло разрыдалась. – Сара, донеси до сатаны все, что здесь творится! Расскажи ему, и призови к отмщению! – Слова Лизы прервались новым воплем, когда Мери Филипс снова вонзила в тело старухи свою иглу.
Сара замерла на пороге и оглянулась, в слезах. В тусклом свете свечей она увидела, как Мери Филипс снова вонзила свою отвратительную иглу. На этот раз крика не последовало.
– Видите, господин Хопкинс! Мы нашли место, где она не испытывает боли! – раздался мерзкий гортанный смех. – Но она уже во всем призналась! Может быть, «прогуляем» ее сегодня вечерком, чтобы она дополнила свое признание? Думаю, так будет лучше! – Мери Филипс встала, зардевшись от гордости за свой успех, и бросила длинную иглу с деревянной ручкой перед Хопкинсом на стол. С кончика иглы сорвалась густая темная капля крови.
– И пожалуй, надо будет еще проверить ее водой, чтобы не ошибиться. – Изуверка помолчала. – Не проверить ли нам и госпожу Сару, пока она здесь? Мне думается, что она тоже одна из них!
– Нет! – Сара дико озиралась, переводя глаза с торжествующей толстой Мери Филипс, с ее потного красного лица и грязного корсета, на Хопкинса и Стерна в их аккуратных черных костюмах с белыми воротничками и манжетами, и обратно – на измученную старую женщину на стуле, рыдающую от боли, со струящейся по ногам кровью. – Нет! Я не имею к этому никакого отношения!
Когда Сара выбежала вниз по темной лестнице, в спину ей донеслись слова Мери Филипс.
– Не стоит так мчаться, моя дорогая! Я знаю, где тебя найти! И я знаю о твоих интимных местах больше, чем надо, если ты еще не забыла, как я выясняла, почему Господь не дал тебе с твоим мужем ребенка! Теперь нетрудно понять почему! Господь не посчитал тебя достойной стать матерью, волею своей Он решил – не будет у тебя потомства!
Рыдая, Сара бросилась к двери, распахнула ее и выбежала на улицу.
Ветер затих, оставив запах тины и соли в густом тумане, который теперь поднимался от реки к городку, окутав здание и вывеску гостиницы. Его холодная влага осела на ее щеках, залитых слезами, когда она убегала прочь по Хай-стрит.
49
С усталым вздохом Паула снова села на стул и взглянула на часы. Проклятие! Она опоздала на поезд до дома. Теперь придется ждать целых двадцать минут! В задумчивости она смотрела на экран дисплея перед собой, на котором появились последние цифры индекса Доу-Джонса – ну вот, упали на шесть пунктов. Паула глядела на них без особого внимания, потом взялась за телефон. Пайерс ответил через тридцать секунд.
– Паула? Как приятно вас услышать!
– Пайерс, вы собираетесь убедить Эмму вернуться обратно в Лондон? – Паула так сильно беспокоилась об этом весь день, что даже не понимала, какой неожиданностью для него может прозвучать ее вопрос.
– Сомневаюсь, что мне это удастся, – ответил он, секунду помедлив. Голос его стал очень сухим. – Вообще-то мы расстались не слишком хорошо. – Паула услышала глубокий вздох. – Если честно, я думаю, что между нами все кончено. Занавес!
– Но она вас все еще любит, – выпалила Паула, лишь потом сообразив, что, по сути, об этом ничего не знает. – По крайней мере, нам с Алексом так показалось... Мы оба почувствовали, что виноваты в том, что вы с Эммой были не очень-то счастливы в воскресенье. – Она прикусила колпачок своей дорогой ручки, пытаясь как-то выкрутиться.
Пайерс вежливо, но безрадостно усмехнулся.
– Пожалуйста, не вините в этом себя. Возможно, вы лишь немного развели нас по противоположным полюсам, но не более того. Это все проклятый дом виноват! Она буквально одержима им! – Пайерс вдруг вспомнил о приличиях. – О боже, извините. Думаю, Эм и я просто достигли естественного финала наших отношений. Наверное, этот дом Лизы лишь дал нам возможность увидеть наши самые слабые места. Лучше раньше, чем позже.
– Пайерс, вы не должны сдаваться. – Колпачок соскочил с ручки и свалился на пол. – Она может в вас сильно нуждаться!
Повисла минута молчания.
– Звучит как предсказание.
