– Немного знаю. Мой дедушка, как тебе известно, был ее старшим сыном. – Она задумчиво помолчала. – Луиза больше не вышла замуж. И, насколько я знаю, никогда не возвращалась в Египет. Она уехала из Лондона где-то в восьмидесятых. Тогда ей должно было быть около шестидесяти лет, как я полагаю. Она купила в Хэмпшире дом, который после ее смерти перешел к Дэвиду. Я помню, как маленькой девочкой меня привозили туда, но перед последней войной дом вынуждены были продать. А Луиза, разумеется, продолжала рисовать и еще при жизни стала очень известной художницей.
– А она не продолжала вести дневник? – вдруг спросил Тоби.
Филлис пожала плечами.
– Насколько мне известно, нет.
– Мне бы очень хотелось знать, думала ли она потом о Египте, – задумчиво проговорила Анна. – Как она чувствовала себя после того, как флакон для благовоний снова вернулся к ней, несмотря на все ее попытки избавиться от него? И зачем она его спрятала? Почему не уничтожила сразу, как нашла? Почему не бросила в Темзу или в море? Ничего такого! Вместо этого она оставила его при себе. Разве она не боялась, что жрецы могут вернуться? Или змея?
Филлис сидела в кресле и задумчиво смотрела на огонь. Кошка на ее коленях выпрямилась, с наслаждением потянулась и тут же снова свернулась клубком на толстой твидовой юбке и через секунду заснула.
– Я рассказала вам все, что знала. Наверху лежит коробка со старыми письмами. Там есть письма моего дедушки и ответные, в основном от его брата Джона. Не помню, чтобы в них содержалось что-то особенно интересное, но ты, если хочешь, можешь их почитать. Тоби, дорогой, ты не мог бы подняться наверх и принести их для Анны? – Она объяснила ему, где искать коробку, и Тоби вышел из комнаты. Филлис улыбнулась. – Тебе стоит покрепче за него держаться, дорогая. Он очень приятный человек. Ты его любишь?
Анна покраснела.
– Он мне нравится.
– Нравится? – Филлис покачала головой. – Этого недостаточно. Мне бы хотелось услышать, что ты кого-нибудь обожаешь. А этот кто-нибудь обожает тебя. А он обожает, ты знаешь? Он с тебя глаз не сводит. – Она внезапно переменила тему. – Так что же на самом деле случилось с тобой в Египте? Мне кажется, ты не все мне рассказала. Мне очень жаль этого несчастного утонувшего. Но ведь было еще что- то, не правда ли? Я не ошибусь, если скажу, что ты болела?
Анна медленно кивнула.
– Не то чтобы болела. Я расскажу, как все было. Ты знаешь, сосуд для благовоний обладает таинственной силой. Звучит безумно, но это правда. Еще со времен Древнего Египта флакон охраняли два жреца, воюющие за право обладания им. Они появились на пароходе, ужасно напугав меня, и я совершила большую глупость. Я подружилась с женщиной, которую зовут Серина Кэнфилд. Она состоит в некой современной секте поклоняющихся богине Исиде. И она вызвала жрецов, надеясь прогнать их. Своего рода спиритическая дезинфекция. Но я позволила одному из жрецов войти в мой разум. После гибели Энди я слегка помешалась на какое-то время. Если бы Тоби не позаботился обо мне, не знаю, что случилось бы дальше.
– Анхотеп и Хатсек. – Филлис негромко произнесла два имени.
Анне на мгновение показалось, что она ослышалась. Глаза ее округлились.
– Так ты читала дневник?!
– Нет. – Филлис медленно покачала головой. – Здесь, в моем доме, хранится картина, изображающая этих двух жрецов. Их имена написаны с обратной стороны холста.
Анна, вся похолодев, уставилась на нее.
– И где же она?
– Мне эта картина никогда не нравилась, но я знаю, что она имеет немалую ценность. Возможно, она стоит сегодня целое состояние, поэтому я ее и храню, правда в самой дальней кладовке.
В комнату вернулся Тоби, неся в руках старую коробку.
– Положи ее вот здесь. Спасибо, мой милый. – Филлис нахмурила брови, увидев, что Анна собирается выйти. – Подожди, дорогая. Будь осторожна! Тоби, пойди с ней.
– Но куда? Куда она идет? – Тоби поспешил вслед за Анной по длинному коридору, а Филлис осталась сидеть у камина, уткнувшись лицом в мягкую шерсть кошки.
– У нее есть их изображение! В кладовке. Не могу поверить! У нее есть изображение жрецов! – Анна распахнула кухонную дверь и устремилась внутрь. Кухня была очень большой. На дубовом столе в беспорядке валялись книги и бумаги, в кухонном шкафу висели разноцветные кружки и старые, в трещинах, чайные чашки. На какое-то мгновение Анна замерла, уставившись на дверь между шкафом и раковиной. – Она там. – Анна судорожно сглотнула. Ее рука потянулась к амулету. – Тоби, она там!
– Нет никакой необходимости смотреть картину.
– Есть! Я должна увидеть ее. Как ты не понимаешь, я должна узнать, какими они представлялись Луизе! – Она оглядела комнату и остановила свой взгляд на вазе с зимним сортом жасмина, которая стояла на кухонном шкафу.
Плохо контролируя себя, она схватила Тоби за руку, пытаясь справиться с бешеным пульсом, отдающимся в ушах.
– Ты в безопасности, Анна. Флакон покоится на дне Нила. – Тоби положил руку ей на плечи. – Это всего лишь картина, и мы можем ее проигнорировать. Давай вернемся к камину и просмотрим письма. Еще разок поставим чайник и выпьем чаю. А потом вернемся домой.
Анна покачала головой.
– Мне нужно посмотреть ее. – Глубоко вздохнув, она подошла к двери, открыла ее и нащупала выключатель. Комната оказалась маленькой. По трем стенам ее тянулись полки со всевозможными консервными банками, кувшинами и коробочками, а всю четвертую стену занимала огромная морозильная камера. На многочисленных крючках висели веревочные сумки, связки лука и чеснока, старые кастрюли и корзины. Анна не сразу заметила картину, наполовину закрытую сеткой с картошкой. На картине в два фута высотой и восемнадцать дюймов шириной были изображены двое высоких темнокожих мужчин, стоящих в пустыне на фоне неба цвета сапфира. На краю картины было нарисовано огромное дерево акации. На одном из жрецов было прямое белое платье, на втором – одежда из шкуры животного, перекинутая через плечо и перетянутая на талии. У обоих – странные головные уборы и высокие жезлы в руках. Они взирали на зрителей с выражением предельной сосредоточенности. Тоби оторвался от картины и взглянул на Анну. Она стояла ни жива ни мертва.
– Это они, – прошептала Анна. – Я видела их точно такими же.
– Ну и хорошо. Пойдем отсюда. – Тоби потянул ее за руку. – Давай вернемся в гостиную. – Он выключил свет и закрыл за ними дверь.
– Почему же я не видела картину раньше? – не могла успокоиться Анна. – Я была в этой комнате сотни раз. Открывала морозильник, доставала вещи с полок. Еще в детстве!
– Может, она находилась тогда в другом месте. А может, ее просто закрывали разные вещи. В любом случае, теперь это не имеет значения. – Тоби шел вслед за Анной по коридору.
Филлис сидела на коврике перед камином, подложив под себя подушку. Перед ней стояла открытая коробка с письмами. Кошка развалилась в кресле. Филлис подняла глаза.
– Видели картину?
– Она давно там висит? – Анна села на колени возле бабушки.
– Я и не знаю, моя милая. Может, тридцать лет. Не помню, когда мы отнесли ее туда. При взгляде на нее у меня всегда мурашки бегали по телу. Вот поэтому я и отправила ее туда, с глаз долой!
– Но тогда почему же я никогда не видела ее раньше?
– Ты видела. Просто не обращала внимания.
– Но как же ты не понимаешь? Если бы я видела ее раньше, я бы узнала их. Я бы сразу знала, кто они. – Анна резко опустилась на пятки, закрыв лицо руками.
Тоби присел перед ней.
– Анна, невероятное количество людей может смотреть на какую-нибудь вещь изо дня в день, но не замечать ее, – мягко проговорил он. – Особенно если не находить ее интересной. У тебя не было никаких
