Государство инков. Слава и смерть сыновей солнца

Когда я впервые ступил на землю Пуны в перуанских горах, то есть на землю Сьерры, меня охватило чувство «большого одиночества», господствующее там, наверху. В необозримых безлесных далях Альтиплано бушевали порывы сильного горного ветра и раздавались отдаленные печальные звуки рожков индейских пастухов. Чрезвычайно разреженный воздух Сьерры вызывает у европейцев неприятные ощущения, сохраняющиеся нередко на протяжении нескольких дней. Сильное кислородное голодание доставляло и мне большие мучения. У людей с более слабым организмом это приводит к тяжелой, просто невыносимой горной болезни, называемой перуанцами «сороче».

Многие путники, путешествующие в одиночку по Пуне, с трудом переносят типичный для этой области климат, который характеризуется резкими температурными колебаниями днем и ночью. Если днем под палящими лучами горного солнца температура поднимается до экстремально высоких показателей, то с наступлением ночи ударяет трескучий мороз. Как ни странно, именно это место, где не хватает кислорода, где нет почти ни одного деревца, где на чужестранца нападает тоска по родине, – место, которое находится почти на крыше Южной Америки, инки некогда избрали центром своей империи. Именно здесь на головокружительной высоте, на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря, построили они свою столицу.

Говоря об исчезнувших цивилизациях древнего мира, следует сказать, что эксперимент инков не знает себе подобного. Ни в Азии, ни в Европе, ни в Африке не известны случаи, чтобы столь значительная цивилизация возникла в таких природных условиях. Инки же сохранили верность высокогорной родине даже тогда, когда распространили свою власть на обширные чужие территории, простиравшиеся на север, запад, восток и юг от их родной страны, то есть территории, отличавшейся более благоприятными природными условиями. В Сьерре сформировались империя и культура инков. Именно здесь, в Кахамарке, и позднее в Куско им был нанесен смертельный удар испанскими завоевателями. Однако, как известно, любая жизнь, любая империя и любая культура начинаются с рождения. Поэтому и мы рассмотрим вначале эпоху и условия, в которых родились «сыновья Солнца», а также вспомним тех, кто описал в своих хрониках рождение, жизнь и смерть величайшей индейской империи Южной Америки.

II. Из древних хроник

Прежде чем мы углубимся в поиски истоков империи инков, обратимся к легендам и мифам. А кроме того, прежде чем погрузиться в чтение преданий о древнейшей истории инков, вспомним сначала тех, кто когда-то разделил эту историю на главы, изложив ее в хрониках.

Первые хроники о Перу появились вскоре после прибытия первых европейцев в Южную Америку. Все они написаны на испанском языке. Жители доколумбова Перу не имели (или не знали) собственной письменности. Хотя небольшая часть элиты и создала свою письменность и пользовалась ею, однако в жизни простого народа она не играла абсолютно никакой роли. Нам не известны памятники, созданные на основе письменности самих индейцев, – будь то книги или же просто сведения об их повседневной жизни. Поэтому можно сделать вывод о существенном различии между двумя основными культурами Нового Света: с одной стороны, культурой так называемой Месоамерики (то есть Мексики и близлежащих стран), с другое – культурой области Анд, то есть культурой инков. Как было установлено, индейцы Месоамерики еще до прибытия Колумба имели собственную письменность, на ее основе они, так же как и майя, создавали книги, так же как миштеки из Оахака, писали манускрипты, содержащие сведения по истории, и так называемые хроники с рисунками.

В хрониках начального периода испанского владычества имелось несравнимо больше информации о культуре и истории Месоамерики, чем сведений об империи инков в Перу.

Великий Бернардино де Саагун рассказал нам о культуре ацтеков во всех ее деталях. По сравнению с его монументальным произведением, написанным на родном языке ацтеков, на языке науатль, имевшиеся в Перу хроники в большинстве случаев давали лишь фрагментарное представление о культуре инков.

Самую удачную попытку описания истории и культуры инков предпринял Гарсиласо де ла Вега. У него, уроженца Куско, текла в жилах кровь правителя исчезнувшей империи инков. По мнению автора данной книги, хроника, принадлежащая перу Гарсиласо де ла Веги,[1] обобщает материал других, более ранних хроник об индейцах Перу. Вместе с тем следует сказать, что ряд сведений, содержащихся в этом двухтомном труде, не соответствует исторической правде. Несмотря на это, хроника проникнута страстной любовью, которую де ла Вега питал к исконным жителям своей родины. Его повествование вызывает волнение еще и сейчас, 350 лет спустя.

Гарсиласо де ла Вега был сыном индейской принцессы (ньюсты) Чимпу Окльо, которая была внучкой верховного правителя Инки[2] Тупака Юпанки, а также племянницей предпоследнего правителя империи Инки Уайна Капака.

Работая над большой хроникой, Гарсиласо де ла Вега опирался не только на свои воспоминания, но и на рассказы матери и родственников. Кроме того, он использовал другие имевшиеся к тому времени хроники о Перу. Ценнейшим источником для него, по-видимому, было сочинение перуанского монаха Блас Валеры, чистокровного индейца, носившего испанское имя.

Блас Валера происходил из Чачапоя на северо-востоке Перу. Молодого одаренного индейца приметили иезуиты и отправили его в свою семинарию в Лиму, где Блас Валера и вступил в орден. Во время пребывания в столице вице-королевства Блас Валера написал несколько сочинений об индейцах Перу и их культуре.

Указанные работы, главным образом в рукописном виде, достигли Европы и были использованы Гарсиласо де ла Вегой в качестве источника. Впрочем, позднее, во время битвы между испанцами и англичанами у Кадиса, эти рукописи сгорели. Однако текст их сохранился до наших дней благодаря тому, что он был включен в интересное сочинение Гарсиласо «Королевские комментарии».

Сын индейской принцессы Чимпу Окльо, Инка Гарсиласо, нашел свое последнее пристанище в соборе- мечети в Кордове, вдали от родины, от своего печатного станка, который он так любил.

Как и многие другие крупные писатели, создав свою хронику, Гарсиласо прежде всего воздвиг памятник самому себе. Однако его мечтой было увековечить память тех, кого он искренне любил и кем он столь восхищался, – своих предков Инков: деда Тупака Юпанки, дядю Уайна Капака, а также свою мать Чимпу Окльо.

Другим известным хронистом древнего Перу был Хуан де Бетансос. Он был женат на индейской принцессе, ньюсте, сестре последнего из Инков – Атауальпы. Бетансос вместе с женой поселился в столице инков Куско. В своем обширном труде Suma у narration de los Incas он отразил все, что ему рассказывала жена и местные индейцы. Там же он изложил и многочисленные легенды, повествующие о происхождении инков.

Труд Бетансоса, так же как и сочинение монаха Блас Валеры, не был опубликован и в XVII веке был утерян. К счастью, испанский исследователь Маркос Хименес де ла Эспада обнаружил в библиотеке монастыря Эскуриал и впоследствии опубликовал в Мадриде первые восемнадцать глав из хроники Бетансоса.

Один из хронистов, патер Бернабе Кобо, глубоко симпатизировал исконным жителям Перу. По собственному желанию он долгое время служил священником у индейцев на озере Титикака. Его труд Historia del Nuevo Mundo («История Нового Света») поражает своей глубиной, подлинной научностью разработки, упорядоченностью и систематизацией материала. Именно поэтому уже первая публикация Бернабе Кобо снискала одобрение и восхищение как широкой публики, так и специалистов.

Хроника его земляка из Кобо Фернандо де Монтесиноса, озаглавленная Мемоrias Antiguas, Historiales у Politicas del Peru, напротив, принесла своему создателю лишь малолестное прозвище «барона Мюнхгаузена из Перу». Многие исследователи так именуют его и поныне. Поводом для этого послужил тот факт, что сведения Монтесиноса существенно отличаются от тех, которые приводят авторы других хроник, говоря об истории доколумбова Перу. Иначе говоря, Монтесинос дополняет сообщаемые ими сведения. Так, в своем сочинении Memorias Монтесинос называет имена не тринадцати инков-правителей, о которых упоминают остальные хроники, а почти ста ранних правителей страны.

Со временем отношение к сведениям, приводимым «бароном Мюнхгаузеном из Перу», несколько изменилось. Так, если раньше их истинность единодушно ставилась под сомнение, то теперь некоторые