Государство инков. Слава и смерть сыновей солнца

Тупак Юпанки, койя Пачакути, Анауарки, вероломный генерал Руминьяуи, Верховный жрец империи (Вильяк Уму), неприятная наставница дома «невест Солнца» с красноречивым именем мать – Скала, верный друг Ольянтая и соратник по имени Орко Уаранка и, наконец, слуга мятежника Пики Чаки (то есть «легконогий»).

Исследователи, которые сомневаются в том, что кечуанская драма может быть отнесена к периоду инков, то есть к доколумбову периоду, обычно в качестве аргумента приводят именно образ комичного слуги Ольянтая. Они считают, что изображение Пики Чаки очень напоминает некоторые образы, встречающиеся в итальянских комедиях. Однако не следует забывать, что и в древней Америке при дворах владык подвизались веселые шуты. Подобные случаи нам известны как в Перу инков, так и у ацтеков.

А теперь, пожалуй, настало время привести несколько отрывков из текста этого крайне интересного произведения, не имеющего себе равных во всей индейской Америке. Подлинно революционное звучание характерно, например, для третьего акта второго действия пьесы. Местом действия является крепость повстанцев, расположенная в горах. К Ольянтаю обращается вождь племени горцев и одновременно его ближайший помощник Орко Уаранки. Описывая, каким страданиям подвергаются индейцы страны Антисуйу во время службы в армии империи инков и насколько «сыновьям Солнца» безразличны страдания его народа (Ольянтая), Орко Уаранки говорит:

Лишь бы у него самого [у Инки] были
Тонкие яства и листья коки.
Наши же ламы гибнут
При переходе через песчаные нагорья.
И ноги наши терзают колючки,
И, если мы не хотим [на военной службе]
погибнуть от жажды,
Мы должны на огромные расстояния
На собственной спине тащить воду.

А вот как звучит пятый акт первого действия драмы – великолепная любовная песня, которую исполняет в честь Куси Койлюр, Смеющейся Звезды, хор из восьми юношей, сопровождая свою песню игрой на бубнах:

Птичка, не лакомись, о, туйялай, туйялай,
В саду моей принцессы, о, туйялай, туйялай,
Да, не лакомись так много, о, туйялай, туйялай,
Кукурузой сладкой, о, туйялай, туйялай,
У нее белоснежные зерна, о, туйялай, туйялай,
Нежные початки, о, туйялай, туйялай,
Внутри она такая нежная, о, туйялай, туйялай,
И листья ее сочны, о, туйялай, туйялай.
Ах, не лакомись, о, туйялай, туйялай,
Попадешь в ловушку, о, туйялай, туйялай,
Остригу я тебе коготки, о, туйялай, туйялай,
И будешь сидеть в неволе, о, туйялай, туйялай,
Спроси про птичку писката,[10]
Видишь, она задушена, о, туйялай, туйялай,
Поищи-ка ее перышки, о, туйялай, туйялай,
Вот они, все разодранные, о, туйялай, туйялай,
Вот такой бывает конец, о, туйялай, туйялай,
Когда главное потеряешь, о, туйялай, туйялай.

Интересный текст произносит слепец в том же акте:

Два влюбленных голубка
Страдают, страдают, жалуются и воркуют
На старом высохшем пне.
Злая судьба их разделила.
Один из них потерял свою любимую подругу
На поле, усеянном каменьями,
Раньше он ее никогда не покидал.
Голубок жалуется, голубок рыдает.
И когда он наконец увидел свою подругу,
Она была уже мертва.
Поэтому он и поет ей:
«Где ты, моя голубка, где твои глазки,
Где твоя великолепная грудка,
Где сердце твое, прильнув к которому я бывал так счастлив.
Где же теперь твои уста?»
И голубь одиноко
Летает со скалы на скалу,
Плачет и зовет, мечется по свету,
И повсюду он спрашивает, повсюду вопрошает:
«Мое сердце [потерянное], где же ты, где?»
Так зовет он, помахивая крыльями.
И вдруг однажды
Мертвым падает на землю.

А вот заключительная сцена – последний акт последнего действия «Ольянтая». В этом акте по воле нового Инки – Тупака Юпанки возлюбленные наконец встречаются, и пьеса завершается счастливым и оптимистичным концом. Помимо прислуги, на сцене находятся: новый владыка, помилованный Ольянтай, принцесса Куси Койлюр, Верховный жрец империи, а также девушка Има Сумак:

Куси Койлюр:
Ах, Ольянтай, на долгие десять лет
Судьба нас разлучила.
Но вот мы снова находим друг друга.
Мы соединяемся для того, чтобы жить вместе.
Юпанки дал нам радость вместо скорби.
Пусть здравствует могущественный Инка,
Пусть расцветает новая жизнь,
Многая, многая ему лета.

Верховный жрец:
Принесите новые одежды,
Оденем в них принцессу.

(Служители одевают на Куси Койлюр торжественное одеяние.)

Тупак Юпанки:

Ольянтай, вот тебе твоя жена,
Женой твоей она будет теперь,
А ты, Има Сумак, приди в мои объятия,
Пусть узы нежности охватят тебя,
Ведь ты – родное дитя Смеющейся Звезды.

Ольянтай:

Великий Инка, ты наша защита,
Рукой своей ты преграждаешь путь печали.
Счастье ты даешь каждому из нас.

Тупак Юпанки:

Так не грустите же,
Пусть вас озаряет любовь в вашей совместной жизни,
Теперь (Ольянтаю.) твоя жена в твоих объятиях.
Отныне живите в радости!

На этом народная драма «Апу-Ольянтай» заканчивается.

XX. Девушка по имени Яичко

«Апу-Ольянтай», или же «Ольянтай», – самое значительное драматургическое произведение, которое когда-либо создавалось американскими индейцами. Точнее говоря, самое значительное из известных нам произведений. Правда, в последнее время в индейских селениях, особенно в Боливии, появляются и другие пьесы, а также небольшие драматургические произведения, написанные на языке кечуа. Они представляют собой современную адаптацию текстов более ранних индейских драм, написанных на кечуа и сохранившихся в устной фиксации, например «Трагедия о смерти Инки Атауальпы». На протяжении десятков лет эту пьесу регулярно ставят в кечуанском селении Ама-Ранчо близ боливийской Кочабамбы. Можно назвать и другую ныне известную драму на языке кечуа – «Утка Паукар», текст которой в Боливии записал бельгийский этнолог Эдгар Эрналстеенсен. Число подобных примеров можно было бы увеличить.

Тем не менее «Ольянтай» по-прежнему занимает исключительное место среди драм и фрашек, написанных на кечуанском языке, а также тех отдельных отрывков, которые собиратели постепенно обнаруживают в индейских селениях. Это не только самое выдающееся произведение индейской драматургии, но и самое значительное, самое большое литературное произведение, написанное на языке кечуа.

Примечательно, что имена героев этого произведения в большинстве случаев имеют точные эквиваленты в кечуа. Правда, нам неизвестно, как можно перевести на кечуанский язык имя главного героя Ольянтая, неясно нам и его происхождение. Имена же остальных действующих лиц легко поддаются переводу, достаточно лишь взять в руки словарь языка кечуа. Так, имя принцессы Куси Койлюр значит «смеющаяся звезда», имя слуги Ольянтая Пики Чаки значит «легконогий», имя упомянутого вероломного полководца Руминьяуи примерно означает «каменный глаз» и т. п.

В качестве личных имен индейцы Тауантинсуйу обычно выбирали названия окружавших их вещей и предметов. Например, мужчины, считавшиеся от природы тщеславными (в особенности представители элиты), получали имена, которые в языке кечуа обозначали особые качества характера. Так, слово «капак», представленное уже в имени первого Инки, значит «богатый», «знатный», «синчи» – «сильный», «титу» – «вольный», «свободный», «юпанки» – «уважаемый». Иногда в качестве имени человека выбиралось название животного, внешность которого, по мнению древних перуанцев, совпадала с чертами лица или характера человека. К примеру, имя Гуаман (в частности, уже упоминавшийся выше хронист Гуаман Пома) означает «ястреб». В некоторых случаях использовалось в переносном значении и название какой-нибудь хищной птицы: Контор соотносится, конечно, с «кондор». Весьма распространенное имя Амару можно перевести как «змея» (или как «дракон») и так далее.

Знатные вельможи империи нередко имели сложные имена, состоящие из двух слов. Так, например, мужчина-аристократ мог называться Синчи Амару, что буквально означает «сильная змея». Простой народ, как правило, довольствовался одним-единственным именем. Выше речь все время шла о мужских именах. Что же касается женщин, то они могли носить такие имена, как «лист коки», («кока») или же, как принцесса