купается: слишком опасны высокие волны прибоя. Сюда приходят лишь любители экзотики посмотреть на красоты черных пляжей.
Лава в Калапаноа – изобретательный зодчий. Она, например, создала «Пещеру преступников». Те, кто скрывался в этом лавовом тоннеле, напоминающем трубу (я ползал по ней на вершине Килауэа), оставались для всех табу, какое бы тяжкое преступление они ни совершили. Здесь им не грозила никакая опасность.
Недалеко от «Пещеры преступников» лава «построила» для жен гавайских королей, не отваживавшихся купаться в бурном океане, естественный бассейн. Там знатные полинезийки плавали совершенно нагие. Правда, в наши дни голых королев здесь уже не встретишь, Теперь в бассейне резвятся гавайские студентки, одетые в обычные купальные костюмы.
Бассейн для королев, «Пещера преступников» и черные пляжи Кайму и Калапаноа – это лишь преддверие «гавайских Помпеи» в Пуне. Не всем здешним поселениям удалось, подобно Хило, избежать трагической судьбы, уготованной им раскаленными потоками лавы. Я оказался на месте, где некогда располагалась деревня Пахоа, жители которой выращивали плодовые тропические деревья папайи. Потоки лавы подошли к деревне в 1950 году, во время извержения вулкана Килауэа, вплотную, но поистине роковым для нее стал 1959 год. Килауэа извергался восемьдесят восемь дней. Раскаленная лава уничтожила в Пуне тростниковые плантации, затем рощи папайи и, наконец, залила огнем деревню Пахоа. К счастью, ее обитатели успели покинуть свои жилища. Когда извержение кончилось, жители вернулись и основали вблизи от сожженной деревню Новая Пахоа. На старом месте они разбили три больших сада.
Такая же картина жизни и смерти предстает перед глазами в расположенной по соседству приморской деревне Похоики. С одной стороны – мертвые черные поля (результат последних извержений Килауэа), а рядом, на участках, удобренных давними выбросами и напоенных частыми, тяжелыми тропическими дождями, – великолепные плантации папайи.
Лавовое поле может дать богатейший урожай, свидетельство тому – холм Капохо Коне, тоже образовавшийся в результате извержения, Вся его поверхность покрыта такой буйной растительностью, какую только можно себе представить. «Вершина» лавового «купола» срезана, и в глубокой выемке блестит озеро, в водах которого отражается яркая зелень склонившихся над ним деревьев.
Рядом с таким же, но куда более «юным» холмом открывается другая картина, свидетельство вечного противоборства созидания и разрушения, – парк «Лавовые деревья». В отличие от «Дороги развалин» на вершине Килауэа деревья здесь непохожи на обгоревшие скелеты. Все они – от корней до вершин – покрыты лавой, застывшей на них в виде фантастических изображений. Не узнать привычных очертаний; и у нас зимой густой снег совершенно меняет силуэты елей и сосен. Жители Пуны называют эти залитые лавой деревья окаменевшими гавайцами.
Пеле способна покрыть лавой не только деревья, но и целые селения. Наиболее страшное впечатление в «гавайских Помпеях» на меня произвела бывшая деревенька Капохо, тихо и мирно существовавшая до 1960 года. Именно тогда снова задымился вулкан Килауэа. На этот раз ожил боковой кратер, расположенный прямо над Капохо. Многодневная борьба за спасение деревни оказалась бесплодной. В конце концов раскаленная лава полностью залила Капохо. Ее обитатели сейчас живут либо в Хило, либо в приморской деревне Похоики. И поля и жилища их сожгло знойное дыхание Пеле, осталось лишь то, что сумело противостоять огненной лаве.
Сохранились, например, полуразрушенные стены лавки местного торговца Намуры. Среди руин «гавайских Помпеи» мое внимание привлек маяк. Извержение расширило территорию Большого острова на несколько гектаров, и маяк, стоявший на берегу, теперь оказался далеко от прибрежной линии. В наши дни его «омывают» лишь застывшие волны черного моря. Но он все же уцелел, и островитяне называют его «Счастливым маяком».
Неподалеку от «Счастливого маяка» я обнаружил еще несколько свидетелей гибели «гавайских Помпеи» – шестнадцать надгробных камней, пощаженных лавой.
На них лежат десятки венков – леи, свитых из орхидей. Эти прекраснейшие цветы по злой иронии судьбы – дар черной вулканической почвы: как известно, орхидеи растут на лавовых полях острова Гавайи. Окрестности Пуны и Хило – самые лучшие в мире места для промышленного выращивания удивительных по красоте орхидей.
В Новой Пахоа, в Похоики и главным образом в окрестностях Хило я увидел плантации орхидей. Их сеют, так же как у нас пшеницу или кукурузу, на больших полях. Примерно так же убирают. Оплодотворила эти поля богиня Пеле, которая рядом уничтожила всяческую жизнь, похоронив Пахоа, Капохо и другие деревни на Большом острове.
ЗА ПОЛИНЕЗИЙСКИМИ ПИГМЕЯМИ
Кто же, по мнению гавайцев, достоин того, чтобы жить на этих прекрасных островах? Наверняка лишь самые знатные представители рода человеческого. Действительно, многие исследователи культуры Полинезии и сами гавайцы при упоминании о «народе Южных морей», давшем имя этим островам, пользуются довольно неточным термином – алии («правитель» или «знать»).
Согласно преданию, еще до того как Гавайский архипелаг попал под власть надменных алии, здесь жили другие племена. Кто эти «догавайские» обитатели Гавайев? Судя по всему, они, как и те, кто пришел вслед за ними, были полинезийцами. Именно эта ранняя группа полинезийцев сумела на своих бесхитростных каноэ первой преодолеть океан и подойти к Гавайским островам с юга. Вполне возможно, что именно они первыми заселили и Новую Зеландию и острова Чатэм.
Вторая волна – так сказать, «собственно гавайцы» называют своих предшественников менехуне. Как ни странно, но так же называли своих предков нынешние таитяне. На Гавайях это название имеет пренебрежительный оттенок: менехуне в отличие от тех, кто пришел вслед за ними, не возделывали землю, питаясь лишь плодами дикорастущего пандануса и дарами моря.
Общественный строй менехуне был явно примитивнее и демократичнее. Их религия еще не знала великих полинезийских богов, подобно греческим, сложных ритуалов, пришедших со священных Раиатеа и Таити. Первые обитатели Гавайев появились здесь, вероятно, в начале первого тысячелетия нашей эры и ушли скорее всего с приходом второй волны полинезийцев – алии – примерно в середине второго тысячелетия.
Первая тысяча лет предполагаемой истории Гавайских островов, уже заселенных людьми, не имеет почти никаких следов человеческой деятельности. Но на Гавайских островах сохранилось около тридцати каменных сооружений, которые жители островов считают творением менехуне. Они были замечательными каменотесами и выдающимися строителями, но секретами мастерства ни с кем не делились. Свои постройки они всегда возводили только по ночам, когда никто не мог следить за их работой.
Подавляющее большинство «догавайских» сооружений на Гавайях сохранилось на острове Кауаи, который с незапамятных времен считался основным местожительством менехуне. Кауаи, судя по всему,
