не разрешает закон украсть у человека землю, заразить его китайской болезнью, а потом заточить в тюрьму на всю жизнь»[9].
Так говорили умудренный опытом Капалеи и гаваец Кулау, воспетые великим Джеком Лондоном: осужденные болезнью на смерть, они все-таки боролись за свою жизнь, за родину, за свободу с оружием в руках. Лепра действительно беспощадна к тем, кого раз коснулись несущие смерть персты, но и сама ссылка на полуостров прокаженных означала смерть. И все-таки в этот мир прорвался луч надежды. Веру в то, что нет на свете ничего безнадежно обреченного, принес в Калаупапу бельгиец. Он стал первым белым, поселившимся на «полуострове прокаженных». Имя его – Жозеф Дамье де Вестер. В историю Гавайских островов он вошел как «отец Дамье», ибо, так же как и другие миссионеры, прибыл на острова, чтобы обратить местных жителей в христианство. Не будучи горячим проповедником той или иной веры, он прислушивался только к голосу своего сердца, своей совести, чем отличался от других миссионеров. Отец Дамье (его называют еще «молокаийским мучеником») внял голосу сердца и совести, поступив по их велению.
В Калаупапе бельгийский проповедник оказался случайно. Увидев, в каких ужасающих условиях живут прокаженные, он решил поселиться среди них. По мере сил отец Дамье пытался улучшить условия существования несчастных, по принуждению изгнанных на полуостров.
Дамье подавал петиции, требовал у властей и отдельных лиц помощи жителям Калаупапы, помогал им строить хижины и даже лично участвовал в сооружении первого водопровода, по которому в эти засушливые края впервые пришла питьевая вода. Он строил церковь – все-таки он оставался католическим священником – и, принимая во всем деятельное участие, заразился от калаупапских обитателей проказой. Став с тех пор одним из них, Дамье перестал обращаться к своим прихожанам «Братья мои!» и во время торжественной мессы называл их «Прокаженные мои!», ибо с этой минуты его связывало с паствой нечто очень значительное – опасная болезнь с неизбежным трагическим исходом. Через несколько лет отец Дамье сам скончался от проказы.
Я стоял на маленьком кладбище в Калавду, которое основал сам Дамье, рядом с церковью святой Филомены, в строительстве которой он участвовал. На кладбище сохранился лишь небольшой памятник, гроб с прахом покойного в 1936 году с большими почестями был перевезен на родину, в Бельгию.
На кладбище осталась могила без умершего. Лишь после своей смерти Дамье – прокаженный Дамье – посмел покинуть Калаупапу. Но «молокаийский мученик» оставил после себя в Калавау нечто большее – свой завет, который не имеет ничего общего с религией, призыв: «Если ты человек, помогай другим людям. Особенно помогай тем, кому, как этим прокаженным, уже неоткуда ждать помощи. Ибо умирает не тот, кому отказано в лекарствах, врачебной помощи, хорошем уходе. Умирает тот, кому отказано в надежде. Уходит тот, кто не чувствует рядом протянутой руки помощи. Эта рука, готовая бросить спасательный круг, и есть человечность, истинная гуманность».
ПО КАНЬОНАМ И РЕКАМ ОСТРОВА КАУАИ
Я снова вернулся на остров Кауаи, самый западный из островов архипелага, на котором я уже был недавно. Тогда я искал следы его загадочных древних обитателей – полинезийских карликов менехуне. Цель моего нового путешествия – познакомиться с другими полинезийскими легендами острова, а также полюбоваться его знаменитыми пейзажами. Так же, как и на Молокаи, значительную часть кауаийского побережья занимают скалистые утесы дивной красоты, через которые, к счастью, не удалось прорубить ни одного шоссе. Вот почему невозможно объехать остров за один раз – путешествие распадается на два, и дороги ведут в разные концы Кауаи.
Из административного центра Лихуэ я отправился на север острова и остановился на этот раз в весьма необычном месте. В зарослях кокосовых пальм, бывших когда-то священной рощей кауаийских правителей, некто Лайл Гуэлендер построил уникальный отель «Коко памз» («Кокосовые пальмы») – несколько зданий, оформленных в чисто полинезийском стиле. В приятной, романтической, типично гавайской обстановке я прожил несколько дней.
Буквально за порогом отеля меня ждали сюрпризы. Во-первых, очередное полинезийское хениау – святилище Хохолоку в честь бога войны Ку (об этом говорит его название), требовавшего, чтобы именно на этом месте ежемесячно делались человеческие жертвоприношения.
В хениау Хохолоку я видел камень, на котором убивали несчастных. В непосредственной близости от места, на котором приговоренные гавайцы прощались с жизнью, я нашел так называемые «родильные камни»: здесь должна была рожать своего знатного потомка королева острова, причем на глазах у публики.
Как я уже писал, пуповину гавайских принцев и принцесс, произведенных на свет на королевских «родильных камнях», прятали в скалах. Есть здесь еще и камни, выполнявшие третью функцию: под ударом они издавали выразительный звук. Так сообщали о рождении очередного потомка гавайских королей.
Отель «Коко памз» и святилище построены в устье Ваилуа, единственной на всем архипелаге судоходной реки. По ней регулярно курсируют теплоходы, направляясь вдоль живописных зеленых равнин к «Папоротниковой пещере».
Согласно преданиям, которые пересказывают туристам местные гиды, в этой прекрасной пещере, по стенам которой как бы стекают заросли папоротника и хвоща, заключали брачный союз гавайцы. Разумеется, велеречивые проводники не демонстрируют путешественникам свадебных обрядов. Однако они исполняют долгую благозвучную песню, которую пели, вероятно, друзья жениха и невесты, пока новобрачные за зеленым занавесом папоротника скрепляли свой супружеский союз.
Это необычное место, исполненное особой красоты, пока еще не разорили туристы, среди которых немало любителей пошлых шуток.
Я решил свернуть от многоводной Ваилуа и продолжить путь на север, через поселки Капаа и Анахоладо, в долину Ханалеи, местность, которую многие считают красивейшей на архипелаге. Не раз и не два привлекала она внимание кинематографистов, искавших для своих фильмов натуру, соответствующую привычным представлениям о Южных морях. Здесь, в Ханалеи, был снят известный фильм «Саут Пэсифик» о Бали Хаи, который я никогда не забуду хотя бы из-за прозвучавшей в нем песни. Потом здесь было снято еще несколько картин примерно на ту же тему.
Фильмы о Южных морях, особенно если они делались в Голливуде, зачастую передают чисто субъективные впечатления их создателей. Мне захотелось увидеть острова и их обитателей своими глазами. История Кауаи и его природа действительно во многом отличаются от других Гавайских островов. Я неоднократно слышал об этом, но нигде я не ощутил этого так явственно, как на краю великолепного гигантского кауаийского каньона Ваимеа («Красная вода»), крупнейшего во всей Океании.
Такой каньон скорее всего увидишь где-нибудь в Аризоне или Колорадо, там, где я восторгался знаменитым Большим каньоном и другими ущельями, а он оказался посреди Тихого океана! Вот уже более пяти миллионов лет каньон Ваимеа украшает гавайский остров Кауаи.
