– Если будете себя хорошо вести, через два дня покажу вам Аннапурну, – говорит Ишак, только что проделавший вместе с Кузи какие-то тщательные расчеты.
Весь день, сидя под громадными бананами, я руковожу оплатой носильщиков. С любопытством и недоверием они суют свой нос в весы, каждый получает авансом 6 рупий и пачку сигарет 'Ред-Лемп', затем благодарит по индийскому обычаю, сложив ладони, и расписывается[27] в ведомости у Ж.Б… Рана. Список все удлиняется. По мере надобности его наращивают, приклеивая дополнительные листы. После окончания операции длина этого документа превышает 4 метра.
Перед тем как пропустить носильщиков через 'контроль', Террай распределяет грузы. Он щупает икры, бицепсы, проверяет объем грудной клетки, как он делал, бывало, на своей ферме в Уше. 'Сильный человек', как прозвали его шерпы, обращается с самыми тяжелыми тюками с поразительной легкостью. Носильщики посматривают на него с нескрываемым уважением.
Подходя по очереди, они оценивают взглядом груз, прикидывают его вес. Незаметно каждый ревниво посматривает на поклажу другого. С большой ловкостью они сооружают из бамбука и лиан плетеные станки для более удобной переноски груза.
Один за другим разбираются тюки, носильщики поддерживают их с помощью ремня, опоясывающего лоб. Так после 250 километров пути по горным тропам наши 6 тонн груза будут доставлены на головах к месту назначения.
– Вперед, на Тукучу!
Перед нами насколько видит глаз носильщики растянулись по берегу Кали-Гандаки. Вскоре мы доходим до большого притока: это Маянгди-Кхола. Марсель Ишак озадачен:
– Эта река не меньше Гандаки. Судя по карте, ее питает только южный склон Дхаулагири. Но тогда она должна быть не крупнее обычного горного потока![28]
Действительно, если верить карте, маршрут, намеченный для восхождения на Дхаулагири, начинается от нашей базы в Тукуче и, не встречая препятствий, проходит вверх по ущелью, начинающемуся от северного склона. Судя по величине реки, вытекающей из ущелья и впадающей в Маянгди-Кхола, это ущелье, вероятно, спускается на запад, а не по направлению к Тукуче. Если это так, то должен существовать не нанесенный на карту гребень между Тукучей и северным склоном Дхаулагири, что может серьезно помешать нашим планам.
– Н-да, – вынужден я признать, – в предмуссонный период Маянгди-Кхола должна бы быть куда менее многоводной!
– Я догадываюсь, – с поразительной интуицией замечает Ишак, – сюда стекают все воды с севера и с запада.
– Но как же карта?
– Карта неверна! Сомнений нет! Рассуждение кажется мне логичным.
Однако прежде чем отвергать карту, я подожду более веских доказательств.
Забегая вперед, скажу, что эти доказательства были получены и через месяц тайна была раскрыта…
На следующий день, 20 апреля, проходя через Дана, мы стараемся разглядеть гребни и вершины Аннапурны.
– Ну как насчет Аннапурны? Ты нам ее покажешь? – напоминаю я Ишаку.
Аннапурны мы не видим, но перед нами открывается глубокое и извилистое ущелье Миристи-Кхола. По нему проходит четко указанная на карте тропа, ведущая к перевалу Тиличо, откуда по недлинному гребню можно выйти на вершину Аннапурны.
– Не очень-то симпатичное ущелье это Тиличо, – говорит мне Шац.
– Судя по карте, здесь тропа…
Нуаель, поговорив с шикари[29], возвращается с мрачным видом:
– Перевал Тиличо? О нем никто и не слышал!
– Это уж чересчур! Еще один «карточный» фокус!
– Было бы уж слишком здорово, – заявляет Ребюф-фа, – перевал выше 6000 метров, с подходом по прекрасной тропе, а оттуда рукой подать до восьмитысячника!
В дальнейшем разведка района показала, что ущелье Миристи непроходимо, а пресловутый перевал Тиличо находится совсем в другом месте.
Тропа идет по краю пропасти. Сквозь хвойные деревья едва видны бурные грохочущие воды Кришна- Гандаки, время от времени мы проходим мимо шумных водопадов, низвергающихся с известковых стен. Подъем на глаз незаметен, но он ощущается косвенно, по различным признакам: походка становится тяжелой, темп движения замедляется.
В Гасе изумленные Ляшеналь и Террай обнаруживают обувную 'фабрику': несколько кустарей в смежных хижинах без передышки отбивают дубленные мочой кожи.
– Работают без клея, – определяет Ляшеналь.
– Ты заметил, Бискант, это не настоящие швы. Они вместо дратвы употребляют тонкие кожаные полоски.
– А куда идут все эти туфли?
По правде говоря, лишь именитые жители города носят обувь. Особенным шиком считается носить ботинки с неза-вязанной шнуровкой. Между прочим, пара горных ботинок, подаренная нами Ж.Б… чрезвычайно повысила его престиж.
Становится прохладнее, так как мы уже на высоте 2000 метров. До Тукучи остается еще 500 метров
