– Ты сможешь проверить свою точку зрения, делая всевозможные засечки.
– А вы с Гастоном что собираетесь делать?
– Спустимся в Манангбот. Уж оттуда-то Аннапурна наверняка будет видна!
– Возможно, возможно… Я не знаю, поможет ли это делу или нет, но что касается меня, я предпочел бы остаться здесь.
– Идет! Мы воспользуемся этой прогулкой, чтобы купить тзампы[61] для носильщиков. Путаркэ и Панзи пойдут с нами.
– Может быть, мы увидим Тилмана?
На рассвете следующего дня мы с Ребюффа будим весь лагерь.
– До свидания, Мата! Мы вернемся послезавтра.
– Когда? – переспрашивает он сквозь сон.
– Двенадцатого!
– Ну что же, до свидания! Ни пуха ни пера!
Мы идем с пустыми рюкзаками, рассчитывая найти продовольствие на месте. Не обращая внимания на вызываемые нами камнепады, мчимся вниз по громадной ложбине.
– Как ты думаешь, Гастон, успеем к полудню?
– Как раз к обеду.
Прыгая с камня на камень, мы быстро теряем высоту. Наш путь лежит вдоль бурных вод Марсианди- Кхола, берущей начало от большого висячего ледника над треугольным пиком. Чем ниже мы спускаемся, тем отчетливее видно, как высоки скалы, преграждающие путь в конце ущелья.
Вскоре нам становится ясно, что берег, по которому мы идем, дальше непроходим и необходимо переправляться.
– Тебе-то хорошо с такими ходулями, – говорю я Гастону.
В мгновение ока он оказывается на той стороне. Я несколько колеблюсь. А что, если воткнуть ледоруб в дно и использовать его как шест?.. Одну ногу на этот камень… Однако не слишком надежно… Раз… два! Мышцы у меня слабеют, ледоруб соскальзывает, камень переворачивается, и я оказываюсь в ледяном бурлящем потоке.
– Ну и ванна! Вода дьявольски холодная! Ребюффа издевается:
– Она такая прозрачная!
– Идиот! Тебя бы туда! – говорю я, отряхиваясь, как мокрый пудель.
Обоим шерпам, Панзи и Путаркэ, приходит в голову блестящая мысль. Они забираются на самый верх скалы, и нам видно, как они без всякого труда идут там по едва заметной тропе.
Длинные крутые осыпи, которые мы заметили с перевала Тиличо, теперь преграждают нам путь, и не видно никакой тропы. Оба шерпа уже достигли подножия.
Карабкаться вверх нелегко. Склон настолько крут, что камни едва держатся на нем и малейшее движение может вызвать настоящую лавину. Далеко позади себя видим перевал Тиличо, на котором мы были несколько часов тому назад.
Все камни одной и той же величины, как будто их просеяли через гигантское сито. Когда наконец мы выбираемся наверх, нам преграждает путь овраг с крутыми склонами затвердевшей земли.
– Сомнения нет, придется рубить ступеньки, – говорю я несколько озадаченному Ребюффа.
– Я предпочел бы лед!
Представляется удобный случай посмотреть, как выйдут из положения шерпы. Путаркэ идет впереди с ледорубом в руке. Прекрасно сохраняя равновесие, он быстрыми ударами рубит ступени. Панзи следует за ним, чувствуя себя вполне уверенно. Нам остается только идти по их следам.
За этим оврагом мы ожидали найти травянистые склоны, но, выйдя наверх, видим перед собой второй овраг, затем третий и так далее… Таким образом, нам приходится добрый час рубить ступени, прежде чем мы выходим на более легкие травянистые склоны. Спускаемся вниз по огромным осыпям, глиссируя в клубах пыли.
Уже за полдень. Мы останавливаемся у прозрачного источника в нижней части ущелья и устраиваем короткий завтрак. Идти вдоль берега трудно, и подчас нам приходится подниматься на 100—200 метров, чтобы найти путь сквозь густые заросли.
Это совершенно иной мир, чем в долине Тукучи. Здесь намного теплее, растительность гораздо богаче и рельеф более пересеченный. Время от времени встречаются цветущие деревья, придающие окружающему пейзажу мягкий и привлекательный вид.
Человек уже проник сюда: едва заметные следы теперь превращаются в подобие тропы.
До Манангбота еще далеко, а так как у нас нет с собой палаток и очень мало продуктов, необходимо дойти до него в этот же вечер.
На повороте тропы неожиданно встречаем несколько жилищ. У входа в деревню Кангзар стоит буддийский шортен[62], украшенный молитвенными лентами.
Ребятишки, увидев нас, бросаются навстречу. Впервые в жизни они видят белых людей и с любопытством рассматривают эти призраки, сошедшие с гор. Они не могут понять, что мы пришли с той стороны хребта. Они вообще не подозревают о существовании другой стороны. Единственная дорога, известная местным жителям, – это тропа паломников в Муктинат, которая проходит через Торунгзе.
