Я положила его руку себе на талию, и бесконечное путешествие к выходу началось. В «Богартсе» воцарилась глубокая тишина. Спина чесалась от множества взглядов, будто на нас пялился весь мир… часть моего мира действительно на нас пялилась.
Грег, шедший впереди, предупредительно открыл нам дверь. Рик сказал: «Доброй ночи, Сэм», – словно меня и вправду ожидала ночь, полная приятных развлечений.
– Доброй ночи, принц, – отозвался Марк, когда я протаскивала его в дверь.
– Всего хорошего, Рик, – ответила я с достоинством.
– Доброй ночи, Сэм, – пожелал мне Грег.
– И тебе доброй ночи, Грег, – ответила я.
Тут все наперебой принялись желать мне доброй ночи, и на душе стало чуть легче. Когда дверь за нами почти закрылась, я услышала голосок Дебби – той самой Дебби, которая в жизни не сказала ни о ком дурного слова:
– Она же не собирается замуж за этого придурка?
Глава 17
Из множества способов отравлять жизнь окружающим с большим отрывом лидируют непрошеные советы
Когда мы с Марком добрались до автомобиля, меня подмывало бросить горе-актера в придорожный кювет, но природная гуманность заставила отвезти его к себе домой, дотащить до квартиры, сгрузить на диван и оставить в покое. Если повезет, утром я обнаружу хладный труп Марка-Алекса.
Не повезло. Войдя в гостиную на следующее утро, я поняла – он мертв лишь духом, но не телом.
На нашей паршивой планете абсолютно нет справедливости.
– Эй, там, на диване, – громко позвала я. – Подъем.
Застонав, Марк открыл глаза.
– Саманта? – предположил он.
– Отлично, Эйнштейн.
– А?
– Это моя квартира. Вы были слишком пьяны, чтобы сесть за руль, поэтому пришлось везти вас сюда, после того как вы безмерно скомпрометировали меня в глазах друзей и знакомых.
– Ах да, – пробормотал он, растирая виски. – Теперь вспоминаю. Обязательно говорить так громко?
– Простите-извините. Головка бо-бо? Нечего выдувать десять кружек пива за сорок минут.
– Да, да. Господи, как голова раскалывается…
– Это хорошо. У вас пять минут на то чтобы убраться отсюда.
Он кое-как встал. Ноги, похоже, его не слушались.
– Приношу свои извинения за вчерашний вечер. Я был подавлен, к тому же обычно не пью, а тут…
– Оставьте объяснения при себе. Выметайтесь молча.
– Можете мне не платить, если это хоть немного компенсирует…
– Совсем немного. Вот когда вы очистите помещение, мне сразу полегчает.
– Могу я воспользоваться туалетом?
– Нет.
– Боюсь, меня сейчас…
Он схватился за живот и издал очень знакомый звук – мне столько раз доводилось видеть утреннее похмелье любовников, что не хочется и вспоминать.
– Идите! Первая дверь налево! – Он кинулся бегом. – А если напачкаете, – заорала я вдогонку, – все вытрете сами!
Я стояла и курила, ожидая, пока он выйдет. Пять минут прошли, но Марк не появлялся. Эти мужчины!!! Четкие указания для них – пустой звук. Я решительно пошла по коридору и услышала звук льющейся в душе воды. Я постучала в дверь:
– Вы скоро?
– Через минуту.
– И не больше. Одна минута, и я перейду к решительным действиям.
Вода перестала шуметь, и через несколько секунд Марк появился на пороге ванной, причем было видно, как ему худо. Я не испытывала никакого сочувствия. Думаю, большинство людей на моем месте ощущали бы то же самое, за исключением, пожалуй, Далай-ламы. С другой стороны, далай-лама не ходит на свидания. Возможно, в этом кроется причина его снисходительности к окружающим и просветленного выражения лица.
– Сэм, – сказал Марк, выйдя из ванной. – Понимаю, мне нет прощения за вчерашний вечер. Это было абсолютно непрофессионально. Мне очень жаль. Надеюсь, вы примете мои извинения.
– Забирайте свое раздутое актерское эго и убирайтесь отсюда.
