Господи, это обещает стать настоящим кошмаром. О чем я только думала? Очевидно, ни о чем, и впереди множество веселеньких часов расплаты за собственную глупость. Но пора выполнять задуманное. Продолжать цепляться за роман, который ничем хорошим не кончится и даже не существует в реальности, означает лишь длить агонию. Решайся ради матери и ради себя. Единственный выход – разрубить запутанный узел.
– Мама!
– Да?
– Нам нужно поговорить о свадьбе.
– Конечно, дорогая. Дай-ка я присяду. У меня здесь несколько каталогов, возможно, тебя что-то заинтересует.
Разложив на стуле платье, мать уселась на диван, сияя как новобрачная. Я почувствовала себя человеком, который, подманив щенка, заигрывает с ним, подает малышу надежду и забывает о нем, едва выйдя из зоомагазина, даже не взглянув на беднягу второй раз.
– Ты, правда, не против надеть это платье, Саманта?
– Платье замечательное, с удовольствием надену, но, мама…
– Знаешь, Саманта, прежде всего давай посмотрим, как оно тебе придется.
– Что, прямо сейчас? Может, сначала поговорим?
– Позволь мне хоть приложить его к тебе.
– Мама…
– Ну, порадуй меня. Я ждала этой минуты тридцать четыре года.
Мать уже стояла у дивана с платьем в руках.
– Погоди, дай же сказать…
– Саманта, хоть раз сделай так, как я прошу.
Как это – хоть раз?
– Ну ладно…
– Вот и хорошо. Пойдем в твою комнату, там большое зеркало.
Мать пошла первой, я поплелась за ней, – все как всегда, давно установленным порядком.
– Встань напротив зеркала и увидишь себя целиком.
– Так вот для чего служат зеркала, оказывается…
– Придерживай здесь и здесь, а я посмотрю, как оно получится.
Приложив платье, я оценивающе посмотрела в зеркало, и у меня захватило дух. У мамы тоже.
– Идеально, – выдохнула мать, и была права. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, платье оказалось первым предметом одежды, по поводу которого наши мнения совпали: простое, элегантное и по- своему сексуальное – как в старых фильмах. Такой наряд выбрала бы Джинджер, собравшаяся замуж за Фреда. Платье сидело отлично, будто по мне шили.
– Представь, какой красавицей ты пойдешь к алтарю, – услышала я мамин голос.
Я невольно представила, ничего не смогла с собой поделать. Есть что-то гипнотическое в процедуре примерки подвенечного платья перед зеркалом.
В воображении возникла картина: я – невеста, героиня дня, под звуки музыки иду к алтарю сквозь толпу гостей; все взгляды прикованы ко мне, люди, подталкивая друг друга локтями, шепчутся, как я ослепительно хороша, и взор жениха полон восхищенного обожания.
– Волосы можно зачесать наверх, украсить гипсофилой и прикрепить простую вуаль, – добавила мать.
Облако мелких белых цветов гипсофилы. Да, и маленький букет в руке… Саманта, очнись, у тебя нет жениха и в обозримом будущем не предвидится венчания, разрезания свадебного торта и осыпания новобрачных рисом.
– Мам, насчет венчания…
В зеркале я встретилась с ней взглядом. Такими глазами мать не смотрела на меня с тех пор, как… я даже не могу припомнить у нее такого выражения лица. Даже морщины разгладились. Я уже забыла, когда в последний раз видела мать счастливой… Вот-вот предстоит убить ее радость, как я делаю всю жизнь… Уставившись в пол, я не решалась поднять головы, силясь произнести слова, которые давно собиралась сказать.
– Да? – отозвалась мама таким мягким и спокойным голосом, что я невольно подняла глаза. При мысли о том, как изменится мамино лицо при новом потрясающем известии, я пала духом.
– Мы хотим самую скромную, церемонию, – буркнула я.
Сияющая мать не могла оторвать взгляд от моего отражения в зеркале.
– Все будет, как захочешь, Саманта, ты же знаешь.
Глава 19
Любые отношения есть непрерывные переговоры
Наврав маме насчет срочного заказа, я уехала сразу, как только смогла. Интересно, кто отвечает за деятельность нашего рта? Я знаю, у меня есть мозг. Может быть, не модель «де люкс», но какой-никакой
