ряду направлений деятельности возникает параллелизм с территориальными органами в лице губернских чрезвычайных комиссий. Последние выдвигаются на первый план, особенно в условиях новой экономической политики.
3. Для устранения параллелизма руководство ВЧК, а затем ГПУ принимает необходимые меры. Однако темп и антиособистская направленность этих мер, подкрепляемая субъективными представлениями Ф. Дзержинского и небольшой группы его сторонников в руководстве органов госбезопасности, приводят к серьезным издержкам. В результате майского (1922) решения Коллегии ГПУ особые отделы превращаются в нечто среднее между органами милиции и аппаратом наркомата РКИ. Лишенные права заниматься борьбой со шпионажем и контрреволюцией, проводить задержания, аресты и следственные действия, особые отделы деградируют как чекистские органы. Из них уходят лучшие кадры. Раздаются голоса о нецелесообразности существования особых отделов как таковых.
4. Однако практика показала полную абсурдность ликвидации стройной системы особых отделов и сужения их полномочий. Ведь РККА была и оставалась основным объектом разведывательно-подрывной деятельности противника. Уже к 1927 г. это было осознано, и предпринимались попытки изменить ситуацию. Причем эти попытки стали возможны только после смерти Ф. Дзержинского и назначения председателем ОГПУ В. Менжинского.
5. Затянувшаяся организационная реформа особых органов была завершена в основных своих чертах в сентябре 1930 г., когда Особый, Контрразведывательный и Восточный отделы ОГПУ объединились в единый Особый отдел. Систему особых отделов на местах вновь увязали с системой военного управления: дивизионные аппараты подчинили корпусным, а последние — окружным особым отделам. Особые органы полномочных представительств обязывались всю добытую информацию, связанную с боеготовностью войск, незамедлительно передавать в окружные отделы.
6. С начала 1930-х годов и позднее система особых отделов оставалась жестко централизованной и видоизменялась лишь в связи с дальнейшим организационным строительством РККА и Флота.
Одним из основных инициаторов идей и проводником практических действий по воссозданию стройной системы органов ГПУ — ОГПУ, обеспечивавших безопасность Вооруженных сил, являлся Г. Ягода. И надо отдать ему должное в этом отношении.
§ 4. Кадровый потенциал особых отделов
В годы Гражданской войны основным объектом внимания партийно-государственного руководства страны была армия и все, что было связано с достижением победы на фронте. Это, безусловно, сказалось и на приоритетах в работе органов государственной безопасности. Значительные организационные и кадровые усилия Коллегии и Президиума ВЧК фокусировались на особых отделах в действующих частях Красной армии и в губерниях. Лучшие чекистские кадры направлялись на работу в особые органы, неоднократно проводились мобилизации, как по линии ВЧК, так и по линии партийных комитетов. В одном из приказов ВЧК прямо говорилось, что «лучшие партийные товарищи должны быть переброшены для усиления аппаратов особых отделов армии»[424]. И это требование реализовывалось в полном объеме.
К концу 1920 г. в системе особых отделов работали такие известные чекисты, как В. Менжинский, Г. Ягода, Е. Евдокимов, И. Апетер, В. Панкратов, И. Воронцов, Н. Быстрых, Г. Русанов, Ф. Медведь, Я. Ольский и многие другие. Длительная работа в армейской среде позволила им хорошо изучить жизнедеятельность войск, установить хорошие служебные и, что немаловажно, личные отношения с военными деятелями фронтового и армейского звена, руководителями революционных военных советов, политработниками.
Однако послевоенное сокращение армии и ее реорганизация с одной стороны и необходимость укрепления территориальных органов госбезопасности, включая полномочные представительства ВЧК, с другой, привели к тому, что многие опытные особистские руководители были перемещены по службе и впоследствии к особым органам прямого отношения не имели.
Если с крупными руководителями проблем почти не возникало, то, к сожалению, этого нельзя сказать о других категориях личного состава особых отделов. За годы войны в военно-чекистские органы принимались на работу отнюдь не только мобилизованные в партийном порядке большевики — выходцы из рабочей среды. Социальный, национальный и партийный состав особых отделов был достаточно пестрым.
К сожалению, точной цифры, отражающей количество личного состава особых отделов ВЧК к концу 1920 — началу 1921 гг., отыскать в архивах не удалось. Известно лишь, что существовало 4 фронтовых отдела, 16 армейских, 57 дивизионных, 31 контрольный пункт, 36 особых постов и 27 особых бюро и столов. Кроме того, функционировали 30 особых отделов губернских ЧК и 11 контрольно-пропускных пунктов[425].
По данным Административно-организационного управления ВЧК на 12 февраля 1921 г., общая численность сотрудников особых органов (без учета личного состава ОО губернских ЧК) составляла 9745 человек[426].
При подготовке сводного отчета ВЧК в конце 1921 г. использовались статистические данные, полученные лишь от 29 особых органов. Какая же картина создается на основе приводимых сведений?
1. Общее количество членов большевистской партии — 4449. Из них с дореволюционным стажем — 575 сотрудников. Подавляющее большинство (2959) вступили в партию в годы Гражданской войны. Кроме того, имелось 563 кандидата в члены партии и 118 комсомольцев[427] .
2. Из общего количества сотрудников 404 особиста пришли на работу в ВЧК в 1918 г., 1236 — в 1919 г., однако основная масса имела чекистский стаж 1–2 года (7576 человек).
3. По образовательному уровню выделялось пять позиций: имеющие высшее образование — 174 (1,9 %); среднее — 2262 (24,5 %); начальное — 6104 (66,2 %); домашнее — 564 (6,1 %); неграмотных — 112 (1,2 %).
Оценивая личный состав особых отделов по указанным выше позициям, можно утверждать, что показатели у них выше, чем у сотрудников губернских чрезвычайных комиссий[428].
Однако принадлежность к правящей партии, уровень образования и чекистский стаж не являлись гарантией добросовестного отношения к труду, соблюдения законов и подзаконных актов при исполнении обязанностей, высоких нравственных устоев и т. д.
Поэтому как только закончилась Гражданская война и началось сокращение армии, а следовательно и особых органов, встал вопрос об аттестации сотрудников и чистке их рядов. Впрочем, этой процедуре были подвергнуты все без исключения работники органов госбезопасности.
В начале декабря 1921 г. заместитель председателя ВЧК И. Уншлихт подписал приказ № 406 об организации чистки чекистских рядов. На самотек этот процесс пустить было нельзя, поэтому к приказу прилагалась достаточно подробная «Инструкция по проверке и аттестации сотрудников органов ВЧК»[429].
«Важнейшая задача аттестации и учета сотрудников особых отделов, — говорилось в документе, — это сделать отбор преданнейших партии, стойких сознательных работников и выкинуть весь негодный шкурнический элемент, непригодный для работы в органах ВЧК».[430]
Перед началом масштабной аттестации и чистки всем руководителям органов на местах предлагалось завести на каждого сотрудника послужные списки, о чем в обстановке войны зачастую забывали. От чекистов требовалось собственноручно написать автобиографию, где необходимо было указать не только места службы и должности в системе органов госбезопасности, но и такие подробности, как, например, участие в расстрелах. Отдельно полагалось подготовить отчет о личном вкладе в разного рода операции с указанием вышестоящих товарищей, которые могли бы это подтвердить.
Аттестационные комиссии обязывались оценивать сотрудников по следующим позициям: 1) работоспособность; 2) качества нервной системы и характера; 3) политическая подготовка; 4)
