панораму.
Вытянув длинные ноги и скрестив их в лодыжках, он потягивал идеально охлажденное шампанское.
Магнитно-левитационный поезд, пассажиром которого коммандер в данный момент пребывал, являлся гвоздем всего путешествия по планете Наобум – самой восхитительной поездки, какая когда-либо выпадала на его долю. Доплата за купе первого класса вполне стоила всех тех денег. Широкие, предельно удобные сиденья, достаточно места, чтобы вытянуть ноги, огромные окна, а компания… тут Редер взглянул на капитан-лейтенанта Сару Джеймс и заметил, что она поглядывает на него, а вовсе не на те роскошные горы, мимо которых они проносились.
Питер улыбнулся, Сара улыбнулась; теплое и пушистое, до идиотства радостное счастье буквально переполнило воздух. В настоящий момент Редер просто неспособен был беспокоиться ни о чем, кроме того, что стояло между ним и Сарой Джеймс – между его смуглым лицом и ее рыжевато-коричневыми волосами, ее чуть припухшими губами…
Чокнувшись бокалами, они одарили друг друга заговорщическими улыбками влюбленных.
Роскошные просторы лесов, гор и лугов Наобума казались прискорбно бледными рядом с теми бесконечными горизонтами, которые они видели друг у друга в глазах. Запах сосен и весенних цветов проходил незамеченным.
Внезапно Питер рассмеялся.
– Что такое? – спросила Сара.
– Да так, ничего. – Он обвел своим бокалом все окружающее, а напоследок указал на нее. – Просто отключение слишком уж резкое.
Сара одарила его улыбкой, но в ее взгляде скользило непонимание.
– Отключение от чего? – Глаза ее добавили проблеск мысли: «От нас самих?»
– Я сейчас не под подозрением, не сижу в тюрьме, и трибунал меня не ожидает. – Он подался к ней поближе. – И я не одинок. – Губы Сары слегка дернулись в знак согласия. – По сути, – продолжил Питер, опять подаваясь назад, – все идет просто как по мас…
И в этот самый миг раздался мучительный, нечеловеческий скрежет металла, с чудовищной силой скребущего о металл. Потрясенных Сару и Редера стало швырять по купе точно кости в ладонях у азартного игрока. Стон рвущейся стали терзал их уши – такой громкий, что Редер не слышал собственный голос, снова и снова выкрикивая имя Сары…
«Ну вот, все возвращается в норму, – подумал он. – Все опять ко всем чертям полетело. А я-то было решил, что боги над нами смилостивились».
Воспоминания развернулись у Питера в голове. Он лишь надеялся, что это не то озарение в конце жизни, о котором так часто рассказывают; во всяком случае, там была не вся его жизнь. Лишь самое начало того последнего раза, когда он отправился на поверхность планеты…
Покрепче ухватившись за ручку дорожной сумки, Редер сделал свой подбородок еще квадратнее.
Затем он выбрался из крошечного челнока, чтобы оказаться в зоне приземления столь миниатюрной, что ее и зоной-то сложно было назвать. Просто керметный кружок, достаточно широкий, чтобы там разместился челнок и несколько антенн. Пройдя к сторожевой кабинке, где на вахте стоял солдат, Питер вручил ему свое удостоверение и приглашение доктора Пьянки. Солдат молча отсалютовал коммандеру, после чего взял документы и начал вводить запрос.
Перелет от базы «Маргарита», расположенной на единственном спутнике планеты Наобум, до лагеря «Стикс», лечебно-оздоровительного центра Космического Отряда, обустроенного на самом Наобуме, вышел кратким и бедным на события. Редер так заскучал, что приветствовал бы любую задержку по дороге, но все колесики вращались как полагается – и в невероятно срочном порядке он уже оказался здесь. Хорошо хоть, что на «Непобедимом» коммандеру в данное время было совершенно нечего делать – и ему вполне откровенно дали об этом понять.
Охранник в сторожевой кабинке вернул Питеру его документы, еще раз отдал честь – и Редер наконец- то вышел на открытое пространство. Во влажном, теплом воздухе висел аромат цветов и пряностей; дышать им было одно удовольствие.
Питер внимательно огляделся. Лагерь был разбит в зеленой долине меж скалистых гор с заснеженными верхушками под кристально-голубым небом. В небе этом так и мелькали крылья.
Большинство из этих крыльев были, однако, слишком далеко, чтобы разглядеть, что они покрыты вовсе не пухом и перьями, а кожистыми чешуйками. И еще там висела аура безмятежности. Изысканные невысокие здания щеголяли большими окнами и вставками роскошной природной древесины на фоне белоснежной штукатурки. Каждый комплекс больничных палат имел свой собственный фонтан и ярко украшенный цветочными клумбами дворик. Подножия холмов по ту сторону лагеря изобиловали тропической растительностью; большинство деревьев представляли собой разновидности гигантских бромелиевых, и цвета варьировались от такого темно-зеленого, что он казался почти черным, до ярко-розового, густо- красного, коричневато-оранжевого. Попадалась там и славная зелень старушки Земли.
За зданиями, едва заметный меж двух низких зеленых холмов, также виднелся намек на озерцо, питаемое водопадом, что сверкающим белым каскадом прыгал с камня на камень по высокому узкому утесу.
Словно бы сопротивляясь необыкновенному очарованию этого места, смутное беспокойство шевелилось в душе у Редера, то и дело напоминая ему о тех обязанностях, которые он оставил на тяжело поврежденном «Непобедимом». «Брось ты в конце концов, – мысленно приказал себе коммандер. – Главная палуба по- прежнему в надежных руках». Но что он мог поделать со своим беспокойством по поводу этого визита?
Регина Пьянка, лечащий врач Сары Джеймс, позвонила ему и предложила навестить ее пациентку.
– Она говорит, что очень скучает по вашим спаррингам, – с улыбкой объяснила докторша.
«Физическим или словесным?» – задумался Редер.
От одной лишь перспективы навестить лагерь «Стикс», широко известный среди военных как лагерь «Склеим Тебя Из Кусочков, Солдат», у коммандера уже мурашки по спине побежали.
«Я сам в одном из таких мест слишком долго восстанавливался», – подумал он.
Что было истинной правдой, но в данном случае каких-то разумных оснований его тревога под собой не имела. Редеру вовсе не предстояло навестить Сару в палате для обожженных, сплошь покрытую розовым регенерационным снадобьем. Ему также не грозила перспектива увидеться с ней на отделении реконструкции и с болью в сердце наблюдать за тем, как она силится овладеть новой электронной конечностью. Нет, он должен был навестить ее на отделении психиатрии.
«Хотя, – подумал Питер, – может статься, именно это меня и пугает». Докторша не стала вдаваться в детали и описывать состояние Сары. Однако сам факт такого приглашения показался Редеру зловещим.
Отбывая в лагерь «Стикс», Сара уже на одной только силе воли держалась. Она не так уж надолго угодила в лапы к мокакам, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы ее там подвергли пыткам.
Редер вспомнил последний раз, когда он видел Сару – она ему улыбалась, голос ее был ровным, а рука ничуть не дрожала, пока она отдавала честь капитану Каверсу. Но глаза молодой женщины, широкие, потрясенные и дикие, рассказывали совсем другую историю. А потому Питер даже порадовался, что политикой Космического Отряда было направлять каждого, прошедшего мокакский плен, на психологическую оценку. Именно так это называлось.
Редер предвкушал встречу с Сарой – и в то же время боялся этой встречи.
Доктор Пьянка рассказала ему, что они переоборудовали лагерь «Стикс» из совершенно уникального курорта.
– Нет смысла держать его открытым, пока действуют ограничения военного времени при передвижении с места на место, – объяснила она тогда. – Природа здесь просто превосходная, удивительно целебная для пациентов, и Содружество платит владельцам курорта очень щедрую ренту.
Редер заметил, что все здания в лагере были расположены так, что заглянуть в чужие окна оказывалось очень сложно, если вообще возможно.
«Ладно, оставим богатеям себе уединение обеспечивать», – подумал он.
– Коммандер Редер?
Обернувшись, Питер обнаружил позади молодого медика.
– Жерар Буржуин, – сказал медик и протянул коммандеру руку. – Добро пожаловать в лагерь «Стикс».
