психологической оценке, своей властью я не могу. – Трент пожал плечами. – Мои руки связаны. Так что прошу прощения, – он повернулся обратно к экрану, – но здесь есть люди, которых я действительно могу допустить обратно на службу.
Сара встала. Ее буквально душил гнев, но она старалась этого не показывать.
– Чем же вы предлагаете мне заняться, пока вам все-таки не покажется, что меня следует допустить обратно на службу, коммандер?
Его тонкие губы неприятно скривились.
– Полагаю, вы найдете способ сделать себя полезной, капитан-лейтенант. Стоит только оглянуться вокруг, и вы обнаружите массу вещей, которые требуется проделать.
Сара браво отдала ему честь, а Трент ответил на это чем-то вроде простого помахивания. Тогда она развернулась «кругом» и вышла из его кабинета размером чуть больше сортира. Сара испытывала страшную злость и унижение. Неужели так будет всю ее оставшуюся карьеру? Неужели всякий раз, как какой-нибудь паршивый бюрократ увидит упоминание об обязательной психологической оценке, с ней будут обращаться как с неразорвавшейся бомбой?
«Как же я стану с этим жить, если все так и будет?» – задумалась Сара. Этот вопрос ей очень хотелось бы задать Пьянке.
– Сара! – К ней подбежал Питер. – Тебя уже допустили?
– Черта с два, – ответила она. – Доктор Пьянка так меня и не выписала. – Ее губы вытянулись в струнку. – Согласно компьютеру, я по-прежнему нахожусь в процессе психологической оценки, и коммандер Трент нипочем не даст мне отбыть на «Непобедимый».
Темные брови Редера подскочили чуть ли не до затылка. А глаза его молча спросили, шутит она или говорит серьезно.
– Так он, по крайней мере, сказал. – Сара развела руками. – А связаться с Пьянкой никакой возможности нет, потому что все гражданские коммуникации… – Она вздохнула. – Короче, ты сам знаешь.
– Положись на меня, – сказал ей Питер. – Подожди меня в вестибюле. В баре, ладно?
Сара с сомнением на него посмотрела.
– Брось, Питер, он уже не передумает.
– О вы, маловерные. – Редер быстро наклонился и чмокнул ее в щеку, а затем развернул ее голову в направлении вестибюля. – Иди и попробуй занять там столик. Я скоро приду.
Сара невесело усмехнулась и пожала плечами.
– Ну да, конечно, – сказала она. – Когда коммандер общается с коммандером, все по-другому.
Впрочем, хотела бы я ошибиться.
– Ты ошибаешься, – заверил ее Питер. – Скоро увидимся. – «И я очень надеюсь, – подумал он, – что принесу твой пропуск на борт». Если в этой Вселенной и оставалось что-то, на что можно было рассчитывать, так это то, что двое мужчин одного ранга всегда смогут договориться.
Редеру, понятное дело, пришлось подождать. Прошло битых полтора часа, прежде чем ему удалось хотя бы взглянуть на коммандера Трента.
Редер отдал ему честь.
– Коммандер Питер Эрнст Редер для исполнения своих обязанностей прибыл, – доложил он.
Трент отдал честь приблизительно в его направлении.
– А, да-да, – произнес он с легкой насмешкой в голосе. – Коммандер Питер Эрнст Редер. Я о вас наслышан. Вы, если не ошибаюсь, отчаянный лихач. Так, по крайней мере, ваша репутация утверждает.
– Репутации всегда преувеличены, – с улыбкой ответил Питер. «Почти всегда, – мысленно исправился он. – Могу поклясться, что твою репутацию, Трент, преувеличить никак невозможно. Раз уж тебе и впрямь случилось быть мелочным, узколобым, завернутым на уставе недоноском».
– Я слышал, у вас было несколько… авантюр, – сказал Трент. Слово «авантюра» он произнес примерно так, как обычно произносят слово «клизма».
«И еще завистливым, – подумал Питер. – Кажется, я про завистливость не упомянул».
– Ну, я кое-что видел, кое-где побывал, – с пренебрежительным смешком отозвался он. – Даже не знаю, можно ли это авантюрами назвать. «Те из нас, кто действительно на фронте побывал, – подумал Питер, – так никогда не выражаются. Про „авантюры“ обычно тыловые крысы толкуют».
Коммандер Трент несколько холодных мгновений его изучал, после чего подался вперед и нажал несколько клавиш. Затем он нахмурился и поджал губы.
– Вы должны немедленно вернуться на «Непобедимый», порядок срочности высший. Это означает, что вы перескакиваете во главу колонны, коммандер. – Трент вставил в компьютер красную дискету, нажал какую-то клавишу, затем вытащил дискету и вручил ее Редеру.
– Мне бы хотелось позаботиться о том, чтобы со мной отправились все члены моей команды, которые могут здесь оказаться, – сказал Редер, кладя дискету в карман. – То есть, все те, кто сейчас реально находится в космопорту.
– Разумеется, коммандер. Когда они подойдут, мы их вышлем. Приказы, понятное дело, касаются команды в той же мере, что и офицеров.
– Здесь капитан-лейтенант Сара Джеймс, – сказал Питер. – Мне бы хотелось забрать ее с собой, когда я отправлюсь.
Судя по выражению лица Трента, Редер только что мог с таким же успехом провозгласить себя адмиралом флота.
– Прошу прощения, – проговорил Трент, явно благодарный судьбе за прекрасную возможность подложить Питеру свинью. – Но боюсь, это невозможно. Капитан-лейтенант находится здесь для, гм, обязательной психологической оценки, – сказал он, беря в воздушные кавычки слово «обязательной».
– Боюсь, она не может быть допущена к несению своей службы.
– Я лично разговаривал с лечащим врачом капитан-лейтенанта, коммандер Трент. Доктор Пьянка заверила меня, что капитан-лейтенант Джеймс в полном порядке, просто устала. Капитан-лейтенант была выписана, а последнюю неделю проводила здесь отпуск.
Трент мотал головой, тщетно стараясь спрятать улыбку.
– Прошу прощения, но в документах ничего этого нет. Мои руки связаны.
Редер подался вперед.
– Здесь чрезвычайная ситуация.
– Я знаю об этом, коммандер, – сказал Трент, выражая легкое раздражение. – Тем больше причин для того, чтобы я не отправлял на службу женщину с неизвестным состоянием душевного здоровья. Я не уполномочен принимать такое решение, и я этого делать не собираюсь.
– Возможно, вы меня недопоняли, – уперся Питер. – Ее врач заверила меня, что с ней все хорошо.
– Но у меня в документах этого нет, – продолжил настаивать Трент, указывая на компьютер.
– Она мне нужна, – сквозь зубы процедил Редер. – Она один из наших лучших пилотов.
– Ничем не могу помочь. – С самодовольным выражением на лице Трент театрально развел руками.
– Повторяю, ситуация чрезвычайная, – напряженно проговорил Редер.
– Это против правил, – резко парировал Трент.
Редер жестко на него глянул.
– Полагаю, это обо всем говорит, не так ли, коммандер? – Он встал и так отдал честь, будто выбрасывал из кулака какую-то липкую гадость.
– Послушайте, – сказал Трент, вставая, – если не соблюдать правил, начнется хаос.
Редер бросил на него последний презрительный взор, затем повернулся и пошел прочь.
Питер вошел в бар, ощущая себя грозовой тучей. Он уже проклял этого недоноска Трента на всех языках, которыми владел, и еще на нескольких, в которых отчаянно путался.
«Ненавижу таких офицеров», – мысленно прорычал коммандер. И мысленно же себя одернул.
Надо было двигаться дальше.
Оглядывая шумное, людное помещение, Сару он не заметил. Зато заметил кое-кого другого.
– Сэм!
Лысоватый, широкоплечий пилот обернулся, и на его некрасивом лице тут же выразилось радостное
