– Правда ли, – спросила она, – что некоторые представители клана Нтагон казнили человеческих пленников путем поедания?
Редер вдруг понял, что сдерживает дыхание. Странным образом, хотя на висцеральном уровне внешность королевы по-прежнему его страшила, он не чувствовал, что она ему угрожает.
– Да, ваше величество, это правда. Я видел видеозаписи подобных казней.
Словно бы испустив потрясенный выдох, Тусси резко развернулась и пулей вылетела из залы.
Питер так и остался стоять, изумленно моргая.
«И что дальше? – недоумевал он. – Не войдут ли сейчас охранники и не постругают ли нас на бефстроганов?»
Соу-бес медленно осел на пол небольшой грудой конечностей и суставов.
– С вами все хорошо? – спросила его Сара. Осторожно приблизившись к повианину, она присела на корточки у его головы. – Соу-бес?
– Разумные существа, – слабо выговорил эксперт по этикету. Голос его скрипел, точно дверная петля. – Как они могли?
Люди, за многие века привыкшие к негуманному отношению человека к человеку, переглянулись и ничего не сказали.
– Так с вами все будет хорошо? – спросил Редер, присаживаясь на корточки рядом с Сарой. – Быть может, позвать за помощью?
Все хитиновое тело повианина содрогнулось, и он с трудом поднялся на свои когтистые лапки.
– От таких чудовищный вещей ничто не может помочь, – сказал учитель. – Как бы я хотел, чтобы знания об этом не было в моей голове. – Он помотал головой, словно желая изгнать оттуда нежеланные образы.
Ху-сей вошел и обратился к людям.
– Ее величество слишком утомлена, чтобы продолжать данную аудиенцию. Она просит вас воспользоваться на эту ночь нашим гостеприимством, а утром обсуждение можно будет возобновить.
– Благодарю вас, – откликнулся Редер. – Мы почтем за честь воспользоваться гостеприимством ее величества.
– Тогда я вас покину, – с трудом произнес Coy-бес, чье тело все еще сотрясали спазмы. – Я хотел бы остаться наедине.
– Они очень расстроены, – заметил Марк Ли, когда они остались одни в специально приготовленном для них помещении.
Редер оглядел груды паутины, заглянул во что-то вроде туалета, а затем стал крутить головой в поисках заветного контейнера.
– Кто-нибудь видит нашу еду? – спросил он.
– Вот она, – сказала Сара. Присев за одним из пышных комов паутины, она с улыбкой приподняла коробку.
– Кто здесь голоден? – спросила капитан-лейтенант.
– Сэр, – сказал Ли, кладя руку на плечо коммандеру.
– Что такое?
– Сэр, они и впрямь очень расстроены в связи с этим поеданием пленников, – сказал историк. – Не может ли получиться так, что они захотят эти знания как-то стереть?
Редер на мгновение закрыл глаза. А потом открыл и внимательно посмотрел на Ли.
– Я понял ваш вопрос, – сказал коммандер. – И знаю, что в истории человеческого общества есть определенные свидетельства попыток устранить скверные новости посредством устранения всех тех, кому они стали известны. Тем не менее, учитывая все предыдущее поведение повиан клана Нрзан, я не думаю, что нам есть, о чем беспокоиться. – «По крайней мере, на данный момент», – мысленно добавил он.
– Что будет, то будет, – резонно заметила Трюдо. – Говоря откровенно, мы все равно у них в руках, и ничего с этим поделать не можем. Мы ничего не могли бы поделать, даже находясь на борту «Непобедимого» – если вспомнить поврежденные моторы и нехватку горючего.
– Учитывая все вышесказанное, – заключила Люрман, засовывая руку в коробку и выуживая оттуда бутерброд, – мы можем с таким же успехом поесть. Лично мне…
– Чертовски жрать хочется, – перебил ее Ли. Ловко выхватив у астронавигатора бутерброд, он оттяпал от него здоровенный кусок, а затем с набитым ртом промычал: – Если я пойду в расход, то по крайней мере с полным желудком.
– Может, понаблюдать за ним, чтобы чего не случилось? – спросила Сара, с сомнением поднимая бровь.
– К черту, – буркнул Питер. – Я сам до смерти изголодался.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Дама Систри с неохотой проснулась, откликаясь на беспрерывный трезвон интеркома.
– Свет, – приказала она, и свет в ее покоях стал постепенно набирать яркость. – Стоп, – сказала Систри, когда он стал достаточно ярким, чтобы видеть, и в то же время остался достаточно мутным, чтобы ее желание продолжать свой ночной отдых сделалось очевидным для звонящего. Затем дама нажала на клавишу рядом со своим ложем. – Слушаю, – резко произнесла она.
– Нам нужно срочно поговорить, дама Систри, – сказала с экрана ее мать. – Проснитесь и позвоните мне в ответ.
Экран потемнел.
Систри подняла голову, и все паутинки сна мгновенно рассеялись. Никогда голос ее матери не звучал так расстроенно – даже при землетрясении, пожаре, набеге и эпидемии.
– Свет, – снова произнесла она, и на сей раз позволила ему набрать дневную яркость.
Затем дама набрала на интеркоме код королевы.
– Систри, – сказала ее мать так, словно связь и не прерывалась. – У нас проблема.
– С чужаками? – спросила дама.
– Нет. Точнее, они часть этой проблемы, но, скорее всего, не ее причина.
– Тогда это связано с тем фактом, что Нтагон их преследовал, – заключила Систри. Она каждый день ожидала услышать от представителя Нтагона жалобы по поводу того краткого и безобразного сражения, которое привело людей на орбиту Нрзана.
При упоминании названия клана Тусси застыла; затем ее хелицеры медленно-медленно разошлись, демонстрируя предельное отвращение.
Страшная тревога шевелилась в мозгу у Систри, пока она наблюдала за королевой. Из всех причин, почему ее мать должна была позвонить ей во мраке ночи, ненависть к клану Нтагон была последней, которая пришла бы ей в голову.
– Почему? – настойчиво спросила дама.
– Я не хочу вам говорить, – сказала ее мать. – И сама не хотела бы об этом знать. – Королева в ужасе и отчаянии покачала головой. – Мы должны созвать совет королев, – сказала она. -
Немедленно! – Резким хватательным жестом Тусси подчеркнула неотложность этой меры.
– Какое объяснение я должна представить? – резонно осведомилась Систри.
– Причина этому столь ужасна, что я хочу лишь раз ее изложить перед всеми. У меня есть свидетель преступлений столь злых, что я не могу назвать их никак иначе. Нтагон должен быть остановлен. – Королева ненадолго посмотрела на свою дочь, буквально вибрируя от бурных эмоций.
– Вы позаботитесь для меня об этом, дочь моя?
Это была просьба, откровенная и простая, а не приказ. Состояние ее матери тревожило Систри, поскольку королева совершенно очевидно не могла скрыть своих чувств. Безусловно, Тусси не могла связываться с другими королевами в таком виде – она вся дрожала, а ее хитин почти посерел от шока.
Потеря престижа была бы слишком велика.
– Конечно, матушка, я это сделаю. Насколько неотложным мне это назвать?
– Абсолютно неотложным. От этого могут зависеть жизни. Повианские жизни, жизни детей. Я позабочусь о всех необходимых приготовлениях, если вы, дочь моя, тем временем поговорите с королевами. Начинайте немедленно, нельзя терять ни секунды. – И королева разъединила связь.
Глядя на пустой экран, дама медленно выпускала из себя воздух, пока не начала хрипеть. Тогда она
