вашей матери, но она недоступна.
Мое сердце екнуло.
«Недоступна?!»
Я начала переживать, но все переживания пропали, когда детектив, откашлявшись, продолжил:
– Ваш отец сказал, что она уехала по делам в Европу. Мы сказали ему, что вы в больнице, но он все еще не приехал.
– И не приедет, – ответила я. – У нас с отцом натянутые отношения. Даже в такие трудные для меня минуты он не может переступить через свою гордость. – Впрочем, мне было плевать на отца, а вот за мать я обрадовалась.
«Пускай отдохнет от меня».
Детектив минуту-другую помолчал, затем спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Ничего. Правда, все тело болит, словно я кирпичи таскала всю ночь.
– Да, конечно. Извините, миссис Кэрролайн, я понимаю, что, может быть, вы сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы, но мне надо их задать. Это дело такое запутанное, и в то же время легкое, что голова идет кругом. Я хочу поскорее его закончить.
– Понимаю, – ответила я. – Я тоже этого хочу.
Детектив перевел дыхание, потом задал первый вопрос:
– Вы запомнили его лицо?
– Так, смутно. Он появился очень внезапно, и так же внезапно на меня напал. Я пыталась спастись, поэтому как-то не сильно разглядывала его.
– Вы сможете помочь нам составить его фоторобот?
– Не знаю, но попытаюсь.
Мне было трудно говорить, так как челюсть еще болела. Да и всякие эти больничные трубочки создавали препятствия.
– Что он говорил? Или он молчал, пока избивал вас?
– Он каким-то образом узнал, что я вам звонила…
– Видимо, ваш телефон прослушивается не только нами.
– Так вы его не поймали?
– К сожалению, нет, миссис Кэрролайн. Иначе я не задавал бы этих вопросов.
– А вы нашли что-нибудь в моей квартире? Отпечатки пальцев, какие-то следы?
– Нет. Все отпечатки принадлежат вам, миссис Кэрролайн. Опять ничего. – Детектив взмахнул руками, показывая свое негодование. Получилось немного наигранно. – Как будто на вас напал призрак. Патрульные полицейские, дежурившие возле вашего дома, ничего не видели. Никто не заходил и не выходил.
«Ага, – подумала я с сарказмом. – Если только они не уснули в самый ответственный момент».
– Мы нашли лишь видео.
Я не поняла, к чему клонит детектив.
– Видео? – удивленно спросила я.
– Да. С вашей дочкой.
И тут до меня дошло, о чем он говорит. Не смогла ничего сказать в ответ. Лишь расплакалась.
– Понимаю, вам тяжело, но, думаю, вы не будете возражать, но мы забрали ваш компьютер. Он может помочь в расследовании.
– Хорошо, – ответила я. Слезы все катились по щекам и не могли остановиться. – Только осторожней. Там есть важные файлы.
– Не переживайте, миссис Кэрролайн, наши ребята умеют обращаться с компьютером. А сейчас отдыхайте. За дверью сидят полицейские. Вам сейчас опасно находиться одной. – Он улыбнулся.
– Спасибо вам.
– Пожалуйста.
Он встал и направился к выходу. Мой вопрос остановил его, когда он почти покинул мою палату.
– Неужели мою дочь и вправду сначала продали? – спросила я.
Детектив ответил, не поворачиваясь ко мне лицом:
– Да. Но мы найдем всех, кто замешан в этом деле, и заставим их ответить перед судом. – И он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.
Следующие дни я провела в больнице. Смотрела тупо в потолок, размышляла над своей жизнью. Задавала бесконечно вопрос: «почему я?!» и в ответ получала лишь тишину. Мне хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном. Чтобы я проснулась и поняла, что жизнь прекрасна.
Я была так рада, что моя мать уехала. Она столько всего пережила из-за меня. Сколько слез она пролила, вырастив меня, и сколько нервов потратила, таскаясь со мной в последние дни. Пускай она не позвонила перед отъездом, но главное, что она сейчас была далеко. Хотя, с одной стороны, в сердце была тревога. Она всегда звонила и предупреждала меня.
«Может быть, Джо добрался и до нее?» – услышала я собственный голос внутри себя.
И тут же его перебил другой:
«Заткнись! С ней все нормально!»
«Ты уверена?»
– Проклятие! – выругалась я вслух.
– Вижу, вы потихоньку приходите в норму, раз начинаете ругаться. – От неожиданности я вздрогнула. Глянула в сторону двери, и увидела его – Джо!
Он стоял и глядел на меня, ухмыляясь.
– Эти полицейские любят спать на посту!
Я растерялась – не знала, что делать. Сердце участило свой стук. Захотела было крикнуть, но Джо навел на меня оружие.
– Только пискните, и в вашей головке появится дырка. – В его глазах внезапно появилась злость. – Думаете, я не спущу курок? Думаете, я слабак? Неудачник? – Я видела, как он начинал заводить самого себя, и мне стало страшно. Действительно страшно.
– Джо, послушайте, успокойтесь. Давайте поговорим спокойно. – Мой голос дрожал; я буквально слышала бешеный стук своего сердца.
– Как вы заговорили? Страшно? Цепляетесь за жизнь, как дешевая шлюха!
– Послу…
– Заткнитесь! – перебил он меня. – Сейчас я говорю! – он смотрел на меня жадными глазами. – Вижу, вы дрожите. Боитесь умереть? Почему вы боитесь смерти? Ведь она прекрасна! К тому же, если учесть, что вы умерли… – он многозначительно на меня посмотрел.
Я не понимала, к чему он клонит.
– Знаете, вы умерли еще тогда, когда напились таблеток.
«Таблеток?! Откуда он знает?!» – промелькнуло у меня в голове.
Он словно прочитал мои мысли:
– Я знаю, потому что наблюдаю за вами, и наблюдаю очень тщательно, мисс! Думаете, я сумасшедший? Нет. Я просто люблю Микки-Мауса! – и он спустил курок.
Я увидела яркий свет, а затем мрак… один лишь мрак.
Я стояла в белом облачении посреди пшеничного поля. Боже! Как красиво было вокруг! По небу плывут большие белые облака, словно из пуха; теплый ветер нежно ласкает кожу. Солнце в небе ярко пылает, обнимая своим теплом и светом все вокруг.
В моем сердце больше не было никаких тревог, забот. Я наслаждалась каждым мгновением, вдыхая воздух, словно разучилась правильно дышать.
И тут я услышала ее – мою дочь, Джули.
– Мама! Мама! – кричала она.
Я увидела, как она бежит ко мне, – веселая, как всегда, – и невольно улыбнулась.
– Мама! Наконец-то ты пришла! – она подбежала ко мне и прямо запрыгнула ко мне на руки.
Я тут же принялась ее целовать, обнимать, говоря самые нежные слова на свете. Из моих глаз потекли слезы, но слезы не боли, а радости. Я ощущала себя самой счастливой женщиной на свете!
