успокаиваться. Мы получили отсрочку, за это время надо придумать, как уничтожить робот окончательно.
— Надо затормозить робота, и тогда он начнёт падать на солнце, — заявил Бобби Джо. — Поскольку, как нам сообщила Арахнида, близко к солнцу робот не может прыгать сквозь пространство, значит, он никак не сможет предотвратить своё падение.
— Понятно. А поворачиваться внутри пузыря робот может? — спросил Мэт.
— Это он может, — ответил Руди.
— Эбби, передай Арахниде, чтобы один шаттл всё время кружил вокруг робота, не приближаясь к нему, и при этом всё время находился с той стороны робота, где у него испорчены наблюдательные системы, — попросил Мэт.
Указание Мэта было выполнено. На верхнем экране появился шаттл, летевший в «мёртвую» зону, невидимую «слепым» лепестком. Робот начал медленно вращаться, пытаясь отслеживать врага другим лепестком, где датчики остались неповреждёнными.
— Пусть шаттл влетит в «мёртвую» зону тогда, когда окажется в тени робота, — приказал Мэт Арахниде.
Когда шаттл остановил свой полёт, неподвижно зависнув в гигантской тени напротив «слепого» лепестка, робот, потеряв шаттла из виду, прекратил вращение.
— Эбби, передай Арахниде, пусть пошлёт ещё два шаттла. Они должны приблизиться к роботу с большого расстояния со стороны теневой зоны, — приказал Мэт.
— Допёр! — воскликнул Бобби Джо. — Сейчас они бросят робот на солнце!
Через несколько минут два шаттла подлетели вплотную к затенённой поверхности пузыря.
— А теперь, — продолжал командовать Мэт, — пусть шаттлы как можно сильнее толкают пузырь вперёд, прямо на солнце. Если робот начнёт поворачиваться, шаттлы должны отступить, не выходя из его слепой зоны.
Арахнида сразу же передала паукам его приказ.
Колоссальный пузырь, толкаемый шаттлами, тронулся с места. Вскоре его поверхность соприкоснулась с роботом. Убийца, заключённый в прозрачную тюрьму, отправлен наконец на казнь.
На верхнем экране пунктиром изобразился вектор, показывающий направление скорости пузыря с роботом. Он указывал мимо солнца, но отклонение было незначительным. Арахнида что-то сказала в микрофон, и шаттлы слегка изменили курс. Вскоре вектор направился точно на солнце, скорость пузыря быстро нарастала. Изображение робота на экране уменьшалось, стремительно превращаясь в светящуюся точку.
Джулия направила на Руди минивид и с улыбкой попросила его специально для телезрителей объяснить подоходчивее, почему робот, оказавшись в пузыре, потерял способность маневрировать.
— Когда вы стреляете из пистолета, чувствуете отдачу. Точно так же ускоряются и ракеты, испытывая отдачу от газов, выбрасываемых из сопла. У пули масса маленькая, а скорость большая. У пистолета в результате отдачи — маленькая скорость, потому что у него по сравнению с пулей большая масса. Но если сравнить импульсы пистолета и пули, то есть их скорости, умноженные на их массы, то окажется, что они равны по величине, только направлены в противоположные стороны. Это закон сохранения импульса. Если мы возьмём так называемую замкнутую систему, например, нечто, окружённое оболочкой, сквозь которую ничего не проникает ни внутрь, ни изнутри, и если извне на оболочку не будут действовать никакие силы, то импульс такой системы сохраняется неизменным. Представим себе, что человек с пистолетом находится в большом ящике, парящем в пустоте в полной невесомости. Человек стреляет из пистолета, но пуля попадает в стенку. Пуля, остановленная стеной, передаёт ящику импульс в одном направлении, а человек, испытавший вместе с пистолетом отдачу, передаёт ящику точно такой же импульс, но в противоположном направлении. В результате ящик остаётся на месте. Если бы стенки не было, тогда пол, на котором стоит человек, приобрёл скорость в направлении отдачи, но это была бы уже открытая система.
— Это похоже на попытку бежать по скользкому льду, — вставил Бобби Джо. — Если вам не от чего оттолкнуться, тогда вы не сможете бежать.
— Верно, — согласился Руди. — Когда робот, окруженный оболочкой, включает свои реактивные двигатели, он тычется в одну стенку оболочки, а газы двигателя с такой же силой давят на противоположную стенку. Эти противоположные силы уравновешиваются, поэтому оболочка остаётся неподвижной.
— Ты гений, — искренне похвалил друга Мэт.
— Нет, я всего лишь воспользовался чужой идеей. Кто-то из манхэттенцев предложил заключить Землю в огромный пузырь. Это и навело меня на мысль об оболочке, но не для Земли, а для робота. Без помощи Манхэттена у нас ничего не получилось бы.
Тем временем робот, заключённый в оболочку, ускоряясь, летел прямо к солнцу. Все замолчали и с интересом смотрели на верхний экран. Между орбитами Венеры и Меркурия шаттлы направились в обратный полёт, а робот, увлекаемый солнечным притяжением, продолжал ускоряться. На одном из настенных экранов на фоне искусственно затемненного солнечного диска появилось увеличенное изображение пленённого робота.
— Господи, пожалуйста, не дай ему вырваться, — прошептала Эбби.
Бобби Джо и Руди начали спорить, на каком расстоянии от солнца падающий объект начнёт плавиться, и что расплавится раньше — робот или пузырь.
— Кажется, за всю историю человечества Ричард будет первым человеком, похороненным на солнце, — сказал Мэт. — Он погиб ради жизни на Земле. Давайте почтим его память минутой молчания. Погибшие пауки тоже внесли свой вклад в нашу общую победу.
Эбби быстро объяснила Арахниде суть дела. Вместе с людьми скорбное и торжественное молчание хранили и арахниды, хотя у них не было такого обычая. Заговорили они только после людей.
— Руди, смотри! — показал Бобби Джо на экран.
Оболочка накалилась докрасна и с каждой секундой сияла ярче. Наконец она испарилась. Робот взорвался, испустив фейерверк искр. Крупные осколки тут же распались на мелкие, а те через несколько секунд превратились в металлический пар.
Два паука, высоко подпрыгнули и хлопнули в воздухе всеми восемью ладошками, Бобби Джо и Руди победно заорали, но Мэт на всё это не обратил внимания — он молча взглянул на Эбби, а она в тот же миг повернулась к нему. Их взгляды встретились, руки раскрылись для объятий.
— Слава Богу, всё наконец закончилось, — сказала она.
Арахниды вокруг громко галдели, Бобби Джо продолжал острить, а Мэт и Эбби горячо обнимались.
— Может быть, всё только начинается. — Мэт отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, потом поцеловал её в губы.
Она страстно ответила, забывшись, но вдруг резко отпрянула и хмуро взглянула на Джулию, которая продолжала снимать их минивидом, хотя Руди уже обнял её одной рукой.
Эбби быстро поправила выбившийся локон, порываясь что-то сказать и в то же время сдерживаясь. Наконец решила спросить:
— А ты… ты не боишься, что когда-нибудь эти кадры увидит твоя жена? — И она смахнула навернувшуюся слезинку.
— Нет, — улыбнулся он. — Пусть она думает, что ей заблагорассудится, меня это нисколько не волнует. За два дня до моего приезда в Нью-Йорк она решила развестись со мной.
Эбби упала ему на грудь.
— Позвольте временно разъединить вас?
Мэт встрепенулся — оказалось, к ним подошли Руди и Джулия.
— Соединяю тебя с мэром. — Джулия, лукаво улыбаясь, протянула Мэту рацию.
— Слушаю, мадам, — сказал Мэт в микрофон, изо всех сил стараясь стереть с лица чрезвычайно дурацкую, как ему казалось, улыбку.
— Спасибо вам, Мэт. — Голос Дорины Андервуд тоже был странноватым, то ли от помех, то ли от избытка чувств. — Вы совершили подвиг. — Наступила пауза, видимо, Дорина справлялась с нахлынувшими эмоциями. — Мы все очень, очень благодарны вам. Мне так много хочется сказать, но это потом. Видели бы
