договоримся, — похлопал я его по плечу.
— Смотря в чем, — на всякий случай заметил он. — А вы вроде не местные, да? — Щегол перевел слегка настороженный взгляд на Графа.
— Пермяки. Приехали к бабам знакомым, а ночью угнали машину суки какие-то.
— И что? — Щегол не понял, чего от него хотят.
— Ну вот и потолкуем на эту тему. Ты тут всех знаешь, может и поможешь чем. А от милиции толку мало. Год будут искать. Мне только совет нужен, к кому обратиться, — успокоил я его. — Поговорим, короче, и то легче будет.
Он согласился, и мы пошли.
По дороге я сунул ему деньги на водку, поинтересовался, где находится ближайший магазин или киоск. Благо дело «точек» в Губине хватало, сворачивать не пришлось.
— Что ты ему наплетешь? — спросил у меня Граф, когда Вова — так звали щегла — покупал спиртное. Он был явно доволен, что мне удалось найти убежище. Котельная нам в самый раз, что и говорить. Тем более что парень один. Укроемся там пока.
— Что-нибудь да наплету, какая разница. Лишь бы пересидеть где-нибудь пару часов. Ляпнет стакан-другой и забудет, зачем мы пришли.
Парень вернулся с двумя бутылками водки, копченой рыбой и пивом.
— Хлеб у меня есть, — сказал он, передавая пиво мне. Мы свернули за угол и вскоре вошли во двор, состоящий из трех двухэтажных домов, выстроенных буквой П. Котельная находилась под одним из домов, в его торце. Мы спустились по выщербленным ступенькам вниз, запахло шлаком и углем. Пройдя через небольшую котельную, оказались у маленькой подсобки без двери. Топчан с одеялом и подушкой, стол, два табурета. На столе пара мутных стаканов, транзисторный приемник, пепельница и несколько потрепанных эротических журналов.
— Девок-то приглашаешь сюда? — кивнул я на топчан, затем на журналы. — Трахаешь?
— Сами идут… — Он быстро чиркнул ребром ладони себя по шее. — А переспать не с кем, сифон вовсю гуляет, боюсь. Замучаешься платить за уколы потом, научен уже.
— Да, да, да, — поддакнул я ему. — Сам знаю. Баба что минное поле — сунулся и пропал.
Мы сели за стол, Вовчик зашустрил с закуской; нарезал кусочками рыбку, достал хлеб и два соленых огурца, половину луковицы, что-то еще.
— Ну, давайте. — Он разлил водку в два стакана и кружку. Третьего не нашлось. Я называл Графа Резваном, он меня Колей. Вовчик явно не щекотался и, скорее всего, принимал нас за тех, кем мы и назвались, — за пермяков, приехавших повеселиться к местным бабам. Его дежурство заканчивалось утром, что нас особенно устраивало. Мы выпили и закусили. По телу тотчас разлилось приятное, знакомое тепло. Захотелось совсем расслабиться, забыться и поболтать о чем-то хорошем. Но как расслабишься, когда под курткой — автомат, который мешает лишний раз повернуться? Железка эта явно не к месту, того и гляди — заметит, а то и предложит раздеться. Граф чувствовал себя так же, как я, мостился как курица на насесте. «Ладно, что-нибудь придумаем», — подумал я, спеша налить по второй. Вовчик заметно разговорился и стал чуть круче, чем был. Потянуло на блат. Он нес разную чушь из жизни молодых, то и дело спрашивая нас, прав он или нет, а мы, конечно, делали вид, что нам интересно его слушать. Все как всегда. Обращался он к нам на «ты», по-свойски и вообще хотел казаться самостоятельным и взрослым. Посидев минут тридцать — сорок — мы выдержали это время, я намекнул ему, что не мешало бы запастись «горючим». Оно уже было на исходе. Водка походила на помои, наверное, ее гнали в каком-то подпольном цеху, в таком же подвале, как и наш, а потом распихивали по киоскам. Но по двести пятьдесят мы с Графом все же выпили. О деле я с Вовиком еще не говорил, а он меня не торопил. Он уже забыл и о своей подружке, его пиджак висел на вешалке, за перегородкой.
— Айн момент! — сказал он, заслышав про «горючее». — Айн момент, друзья.
Я достал из кармана пресс денег и специально «засветил» их перед его носом. Сам украдкой наблюдал за его реакцией. Без сбоя, Вовик внутренне затрепетал, глаз его загорелся, видимо он уже прикидывал в уме, на сколько он сумеет раскрутить двоих штришков. Я дал ему достаточно, сказал, чтоб не жалел. — Гулять так гулять, Вова! Прихвати пару лимонов и сладкого. Водки не бери.
— Не брать? — Он меня не понял. — Как не брать?
— Возьми что-нибудь получше, это же настоящие помои, — кивнул я на бутылки.
— Нет проблем! — Парень расплылся в улыбке.
На этот раз он прихватил с собой сумку. О жетоне тоже не забыл, я ошибался.
— Позвоню подруге, обидится, — кивнул он мне и исчез, пулей выскочил из котельной.
Подождав пару минут, я пошел обследовать котельную. Крючок на двери имелся, это хорошо. Надо будет запереться на всякий случай, чтоб не приперся кто-то посторонний. О том, что этот щегол мог нас опознать, я как-то не думал. Уж больно естественно он себя вел. Граф думал точно так же, щекотиться не было оснований. Куда сунуть эти проклятые автоматы? Мест хватало, но они должны быть под рукой, рядом. Мы решили сунуть их под топчан и прикрыть тряпьем. В случае чего достать будет недолго. Пистолеты оставили при себе. На улице уже почти стемнело. Как бы там ни было, но переночевать нам есть где. Еще один заход, и Вовчик свалится, факт. Главное — не перебрать самим, что в общем-то могло иметь место. Незаметно, когда думаешь и уверен, что ты еще ничего, что ты еще в силе. А сил-то и не остается, их все забрал лес. Я вспомнил о Картохе и Валете, о Бормане… Не хотел портить себе и Графу настроения, но спросил: «Как думаешь, покосили их или?..» Граф вздохнул, заиграл желваками:
— «Или» в таких случаях не проходит. Зачем спрашиваешь, слушай?..
— Если кто-то ранен, могут и не добить. Их трое, хоть один нужен ментам для суда. Обычно так. Практика такая, — не согласился с ним я.
— Когда-нибудь, может, узнаем. Мы сорвались с противня за счет них. Орел не решка, Михей.
— Еще не сорвались, Граф. Менты с ходу въедут, что из побегушников там только один — Картоха. А где еще двое?
— Будут искать в лесу. Подумают, что оторвались, ушли. Здесь они, конечно, тоже не расслабятся, но у нас есть шанс. Я тут кое-что прикинул… Надо посоветоваться, — сказал он.
— Говори, пока малого нет. Что ты придумал? — поторопил я его.
— Скажу, не спеши. — Граф встал. — Хорошие мысли приходят в голову поздно. К сожалению, поздно.
— Ну говори же, не томи.
— Я слишком понадеялся на то, что мы благополучно отвалим после того, как вырвемся за ворота. Вот что. Я думал о тюрьме, о подкопе, о столовой. А нужно было думать и о другом… Например, о грузовике, о фургоне с каким-то грузом, под которым могли бы укрыться трое. Что-то в этом роде, короче. Чтоб без проблем и на все сто.
— Ха! Но кто мог подумать, что Тоске взбредет в голову ехать в Закамск, кто? Он переиграл. Не вини себя, Граф, я сам думал, что мы осядем на время в Перми, в каких-то трех — пяти километрах от тюрьмы. Думал. Теперь поздно сожалеть, дело сделано.
— Я не сожалею. А мысль у меня такая: если ты свяжешься сегодня с Тоской и жеванешь ему суть, завтра он сможет помочь нам выбраться. У тебя есть его телефон? — спросил Граф.
— Есть. Я его просто запомнил. — На всякий случай я назвал ему номер Витиного телефона. — Запомни и ты. — Я повторил его. — Но нет никакой гарантии, что он не прослушивается легавыми и вообще. Нам не известно, что там у них сейчас. Ты хочешь, чтобы я позвонил ему сегодня?
— А когда? Утром нам придется отваливать отсюда, не забывай. Или ты собрался жить здесь неделю? Если пацан заведется, его может куда-то потянуть. К телкам, например, на дискотеку там.
— Останемся здесь, Граф.
— И что ты ему скажешь? Что нам негде переночевать? С кучей бабок и в котельной?!
— Можно и так, ничего страшного. Он будет пьян.
— А если он припрется с тремя шлюхами или еще с кем-то? Что тогда?
— Не должен, ты же слышал, что он говорил…
— Тогда он был трезвый. Что-то его долго нет, а? — Граф заволновался и посмотрел на дверь. — Может, мы рано автоматы скинули, а?
— Звонит, наверно, говорил же… Пацан вроде ничего. Придет, я выпытаю у него, с кем он живет и
