Я кивнула, соглашаясь:
— Надеюсь, что одолею этот путь.
— Я притащу тебя назад, если ты не сможешь плыть. Ну, пошли! Заметь время.
Пол был прав. Действительно, когда мы обогнули большую часть утеса, который стоял под углом, все оказалось не таким далеким. Вода была прохладной и нежной, как шелк, поэтому усилия, которые мы затрачивали на то, чтобы плыть, нам ничего не стоили.
Мы приблизились к арке и проплыли под ней. Пол плыл впереди и первым достиг второй арки, которая располагалась в скале.
— Поплывем? — спросил Пол, стряхивая воду с мокрых волос.
— Я лучше осталась бы здесь, — с опаской сказала я, подтягиваясь к выступу скалы, который Пол заметил раньше. Выступ был выровнен до гладкости волнами, и бесконечный прилив, казалось, отполировал его до блеска.
— А я поплыву и посмотрю еще раз, — сказал Пол и исчез в отверстии.
Прямые лучи солнца падали на скалу, нагревая ее гладкую поверхность. Казалось, я на каком-то маленьком пляже, принадлежащем частному владельцу. Я легла на спину, подложив под голову руки, и стала смотреть в небо, нежно-голубое, будто выцветшее за день.
Пол, казалось, уплыл уже давным-давно. Я уже начала беспокоиться, когда услышала плеск, и через мгновение он взобрался на выступ и растянулся рядом со мной.
Он провел рукой по лицу и стряхнул воду:
— Я проплыл через грот. Это поразительное зрелище. Все цвета радуги, как будто внутри опала. Я хотел бы, чтобы ты тоже это увидела.
Я покачала головой:
— Даже в лодке это было достаточно страшным. Я боюсь проплыть весь этот путь под скалой.
Он дотронулся пальцем до моей щеки и наклонился ко мне:
— Бедная маленькая Стейси! Так много страшного вокруг!
Я вздрогнула от этого прикосновения, подтянула ноги и села, прижавшись спиной к скале.
Он продолжал лежать рядом, и рука, которой он ласкал мою щеку, передвинулась теперь, чтобы отвести с моего лба прядь волос.
— Твои волосы как влажный шелк. Я раньше никогда не видел никого с такими длинными волосами такого рыжего цвета. Ты можешь почти что сидеть на них.
Я посмотрела в сторону, и мой голос прозвучал почти неслышно:
— Почти.
Палящая жара к вечеру смягчилась, но солнце все же продолжало согревать нас своими лучами. Наши тела и купальные костюмы высохли, пока мы сидели под защитой утеса, совершенно скрытые от какой-либо проходящей лодки. Арка над нами бросала темно-синие тени на золотистую воду.
Рука Пола соскользнула с моих волос к плечу, и медленно, нежно он откинул меня назад, пока я не оказалась снова лежащей на спине, а он склонился надо мной. Потом сказал взволнованно:
— Ты знаешь, что я люблю тебя целиком и полностью. Единственное, о чем я прошу, — чтобы ты когда-нибудь полюбила меня в ответ.
Долгое время мы смотрели в глаза друг друга, затем я произнесла задыхаясь, будто от быстрого бега:
— Я люблю тебя, Пол. Я боялась признаться в этом. Я не хотела снова вернуться к жизни, но сопротивляться бесполезно. Я не могу бороться с тобой. Я люблю тебя.
Он крепче сжал меня в объятиях и прижался губами к моим губам. Я сдалась, отвечая на его поцелуй.
Глава 8
Солнце опустилось на небосклоне, тени на воде стали длиннее, и лишь тогда мы покинули скалу.
Пол взял мою руку и прижал ее к губам:
— Ты скоро выйдешь за меня замуж, моя дорогая! Нет никаких причин откладывать это. — Он улыбнулся мне. Взгляд его был глубоким и теплым. — Знаешь, отец будет в восторге!
— Твой отец? — Я похолодела. — Но он ведь хотел, чтобы ты и Леда… Пол, а как же Леда? Ее это сильно ранит? Мы ее сильно раним?
На мгновение Пол замер и промолчал.
— Надеюсь, что нет. Мы никогда ничего особенного не испытывали друг к другу. Мы были только друзьями. Мы были связаны с детства нашими семьями, вот и все. Она очень разумный человек. Я скажу ей первой, до всех остальных.
— До твоего отца. Пожалуйста, скажи сначала Леде.
— Если ты так хочешь. Мы будем на Родосе завтра или послезавтра. Я скажу Леде, а потом — всему миру, любимая, если только мы не захотим держать это в тайне.
Мы снова поцеловались. Наконец Пол отпустил меня, внезапно сказав:
— Пора идти. Скоро вернется яхта, а мы еще должны доплыть до причала. — Он встал, помог мне подняться на ноги и повернулся, чтобы взглянуть на горизонт. — Интересно, не «Океанис» ли там? Вон там, у другого острова?
Я прижалась к нему, и он обхватил меня рукой, притянув к себе:
— Видишь, любимая? Силы цивилизации направляются сюда, чтобы найти нас.
К тому времени, как мы медленно доплыли до причала, временами отдыхая и лежа на воде, белая точка на горизонте стала более различимой, а к моменту, когда мы обсохли и оделись, Пол мог уже с уверенностью сказать, что подходящее судно действительно «Океанис».
Мы сидели бок о бок на причале и ждали яхту. Пол обнимал меня за талию, а я его. Мы беседовали, как это обычно делают влюбленные, о нас. Фразы начинались словами: «Когда ты впервые понял?» или «Что тебя убедило?»
Пол сказал:
— Я уже говорил тебе, что никогда до сих пор не был в полном смысле этого слова влюблен в кого- нибудь. Это абсолютная правда, Стейси. Я знаю это по глубине и силе чувства, которое испытываю к тебе. Но ведь ты любила Алексиса. Я ревную, я хотел бы, чтобы ты никогда не принадлежала никому, кроме меня. Но я не могу просить тебя забыть о нем. Только люби меня сильнее.
Я повернулась и взглянула на него:
— Я буду любить тебя всегда.
Он протянул руку, чтобы убрать пряди волос с моего лица. По мере того как становилось прохладнее, с моря поднялся ветер.
— И ты больше не путаешь меня с Алексисом?
— Это было бы невозможно. Ты — это ты. Я всегда буду помнить Алексиса, потому что мы любили друг друга и были счастливы. — Я заметила, как черные брови Пола нахмурились, и торопливо добавила: — Но все, что я питала к нему, ушло в прошлое. Теперь это кажется мне сном — чем-то, что происходило со мной, когда я была очень молода.
Его лицо смягчилось. Он сказал ласково, шутя:
— А теперь ты стала очень старой.
Я покачала головой:
— Я просто изменилась.
— Да. — Он взял мое лицо в свои руки и погрузил глубокий взгляд в мои глаза. — Ты женщина, Стейси, для меня самая прекрасная женщина в мире и самая совершенная. Я никогда не забуду сегодняшний день. Помнишь, когда я вернулся в грот, то сказал, что как будто погрузился в сердце опала? Любить тебя — то же самое. Это огонь, и тайна, и чудо!
Так мы говорили, находя новые черты друг в друге, становясь с каждой мыслью и идеей, которыми обменивались, все ближе и ближе. Наконец Пол поднял руку:
