черный от гноя труп – конечный итог всех светлых улыбок и материнских объятий.
«
Хэри нахмурился, задумчиво пошипев сквозь зубы. Второй раз Хансен упомянул об этом слепом боге – или все же Слепом боге? Где-то когда-то ему уже доводилось слышать это выражение или читать… В отцовских книгах? Быть может. При случае обязательно надо спросить Дункана. Он может помнить.
– Готовьтесь вытащить его, – Хэри кивнул на экран. – По моей команде.
– Вытащить?.. – Техники тревожно переглянулись. – Зачем? У него даже аудитории нет.
– Исполняйте, техник. Это приказ.
– Администратор, мы не можем – при туземце. Это открытый перенос… правило Коллберга…
– В жопу правило Коллберга, – отчеканил Хэри. Вспомнилось одно из наставлений отца: «Любая власть, будь то политическая или иная, есть по сути своей прикрытие грубой силы – и подчас приходится напоминать об этом людям». – Я даю вам выбор. Или вы его вытаскиваете по моему прямому приказу, или…
– Но правило…
– Или, – перебил Хэри, – один из спецов за дверью приставит тебе пушку к темени. Вопросы есть?
Техник съежился, словно мальчишка перед лицом отцовского гнева.
– Нет, сэр, – промямлил он, повернувшись к пульту.
Хэри обернулся ко второму:
– А у тебя?
– У меня? Я вообще молчу, сэр…
– Вот и славно.
Он сверлил техника взглядом, покуда и тот не повернулся к панели управления.
Эльф снова появился на экране.
– И я, по крайней мере, не порождение фантазма.
Он потянулся к лицу Росси, так что пальцы скрылись за краем поля зрения.
– Я настоящий. Почувствуй мое касание. Я здесь. Во имя всего, что наши народы почитают святым, я умоляю вас о помощи.
Хэри едва слышал его. Покуда голос эльфа перекрывал предательские шорохи, он нажал клавишу ручного выброса на одном из двух гравировальных аппаратов, записывавших Приключение Росси, а выскочивший кубик спрятал в ладони, торопливо подменив на чистый с полки.
Губы его скривились в той особенной ухмылке, которой он уже семь лет не пользовался.
– Знаете что, ребята? – промолвил Хэри. – Наверное, насчет открытого переноса вы правы.
Техники воровато переглянулись, опасаясь, что их движение будет замечено.
– Сэр?
– Ага. Не стоит рисковать. Вытащите его при первой возможности. А потом быстро верните в сюжет. Отзвоните в сценарный отдел, пусть отработают переход. Пусть к его возвращению будет готова распечатка. А потом забудем все это как страшный сон.
4
На экране старательно трудилась мультяшная стенографистка – это означало, что канал связи с автоматической системой записи отчетного центра открыт. Гейл Келлер строчил донос с бесстрастным, как ему казалось, профессионализмом.
– В десять семнадцать утра восстановилась видеосвязь с Франсисом Алленом Росси, он же Дж’Тан, – читал он по сделанным от руки заметкам, стараясь подражать интонациям опытных дикторов.
Ему нравилось воображать, будто сами попечители иногда прослушивают его доклады. Перед мысленным взором возникали десятки безликих от абсолютной власти праздножителей за длинным овальным столом – как они внимательно вслушиваются и довольно кивают гладким фразам и богатству интонаций…
– Дж’Тан, он же Росси, находился – как позднее выяснилось, то была иллюзия – в эльфийской деревне, уничтоженной, как ему было заявлено, вспышкой ВРИЧ-инфекции в Поднебесье. Техники из суфлерской доложили об этом напрямую директору Майклсону. Узнав о гипотетической эпидемии, директор Майклсон сделал несколько звонков в реальном времени, затем принудительно стер все записи своих бесед из ядра памяти настольного терминала и из терминала докладчика. Также угрожал докладчику телесными повреждениями или смертью.
«Вот так», – довольно подумал Келлер. Уж Совет-то позаботится, чтобы такое поведение Майклсону не сошло с рук.
– Затем председатель Майклсон проследовал в суфлерскую зала Кавеа, где – опять-таки под угрозой
