— Если ты еще когда-нибудь вздумаешь осквернить мою вотчину порождениями Тифона, их будет ждать такой же конец, — отозвался Посейдон тоном ледяным и мрачным, как величайшие глубины океана. — И ты сам, племянник, не избежишь возмездия. Пусть мой брат и запретил убийства среди богов, но не испытывай мое терпение, иначе пожалеешь. Ты понял?
Арес вынул меч из ножен.
— Словами не защитишься от острого меча.
— Запомни, бог войны: я владыка морей, и любой, кто вторгнется в мои владения, обязан почитать меня. Даже бессмертные.
Невидимые человеческому глазу, огромные настолько, что Фаросский маяк в сравнении с ними выглядел не более чем обычным посохом, два бога стояли на египетском берегу Средиземного моря, исподлобья глядя друг на друга.
— Нам не нужна подобная вражда, — наконец нарушил Арес молчаливое противостояние.
— Твоя гидра…
— Да, моя, — перебил Арес. — Но я не посылал осквернять твои моря.
— Это правда? — прищурился Посейдон.
— Ответь-ка, дядя, кто рассказал тебе о гидре? Бьюсь об заклад, эта подлая интриганка Афина!
— Ну… да, — кивнул Посейдон. — Но…
— А было ли известно о гидре до того, как Афина обманом заставила тебя поделиться силой с ее смертным подопечным?
— Обманом… меня?..
— Ты знаешь, пока отец потакает каждой блажи моей сестрицы, я не частый гость на Олимпе. Поэтому издалека мне не всегда удается пресечь ее наветы, прежде чем они достигнут доверчивых ушей. Спроси себя, дядя, — Арес наклонился к Посейдону так близко, что пламя его волос коснулось бороды бога морей и от нее пошел пар, — задай лишь один вопрос: зачем?
Морской владыка промолчал, на его чело набежала мрачная туча.
— Зачем мне осквернять твои владения? Зачем посягать на твое владычество? Какая мне с этого выгода?
— Ты бы убил Кратоса. Так сказала Афина.
— Если я приказал гидре это сделать, почему она затаилась на кладбище кораблей? Неужто я мог надеяться, что Кратос в один прекрасный день окажется именно там? — фыркнул Арес. — И вообще, чтобы избавиться от Кратоса, едва ли мне нужна гидра. Он не более чем жалкий червяк, и когда я захочу его смерти, раздавлю двумя пальцами. Спартанец еще жив лишь потому, что его страдания забавляют меня.
— Но… если не ты послал гидру в мои владения…
— Я никого не обвиняю, — ответил Арес. — Но кому на руку столкнуть нас? По чьему умыслу ты отвратил от меня свой величественный лик? Кто обманом получил частицу твоей силы, чтобы всего-навсего удовлетворить прихоть смертного?
Посейдон немного отступил и пристально посмотрел на своего воинственного племянника.
— Я не могу отнять у Кратоса подаренный ему гнев.
— Без сомнения, — кивнул бог войны. — Честь для тебя значит так много, что ты никогда не заберешь назад дарованное. Но я об этом и не прошу. Я здесь только из уважения к тебе, дядя. Насколько мне известно, ты по-прежнему имеешь некоторую… привязанность к Афинам.
— К этому месту? — фыркнул владыка морей.
— Зевс запрещает прямые столкновения между богами, но, как ты сам недавно заметил, есть другие способы возмездия. И в этот самый час мои войска движутся на Афины.
— Но зачем ты пришел ко мне?
— Из учтивости, дядя. Я же помню, когда-то ты хотел взять этот город под свою опеку. И если на то будет твоя воля, я не трону его. Если ты решишь, что все сказанное Афиной — правда, а мои слова — ложь, я смирюсь. Все на Олимпе знают, что я отнюдь не такой изощренный лжец, как моя сестра.
Посейдон глубоко вдохнул, а затем выдохнул так, что волны Средиземного моря вплоть до самого Крита побежали в обратную сторону.
— Я не знаю, кто из вас меня обманывает, — наконец произнес он. — Может, вы оба. Но что станет с этим городом — не моя забота. Хоть сожги его дотла и посыпь землю солью, мне все равно.
И он ушел под рев шторма.
Губы Ареса, скрытые огненной бородой, сложились в злую усмешку.
— Как прикажешь, дядя. — И бог войны быстрее ветра унесся в направлении Афин.
А в это время на далеком Олимпе Афина из своих покоев шпионила за братом при помощи волшебной чаши. Она с досадой шлепнула ладонью по окрашенной амброзией воде, словно желая ударить обоих: и Ареса, и Посейдона. Стоило отвлечься на миг, и ее слуха достиг едва слышный плач афинян, которые умоляли свою богиню о заступничестве, видя, как несметные полчища Ареса обступили город.
Сам бог войны шагал среди своих чудовищ и призывал их к бою. И Афина не могла встать на его пути из-за запрета, наложенного Зевсом.
Она поджала губы, гнев овладевал ею все сильнее. У Посейдона не было причин поступать с ней так. По крайней мере, он не стал бы в открытую поддерживать Ареса. Возможно…
«И все же еще есть шанс повернуть дело в мою пользу», — подумала Афина.
Снова использовать спартанца, чтобы сорвать планы Ареса, — такое решение выглядело верным. Если Посейдон не станет вмешиваться, Кратос доберется до ее осажденного города за считаные дни. Иначе Афины могут не продержаться. Какие же страдания бог войны причинит ее смертным!
Афина поспешила из своих покоев. Пройдя уверенным шагом через зал Вечности, она свернула в нужный коридор, по которому уже ступала более мягко и осторожно. Мрамор под ногами сменился аккуратно подстриженной травой, стены все гуще увивал ощипанный молодыми оленями плющ, и вскоре она вышла на просторную лужайку, где царило бесконечное лето. Афина остановилась и терпеливо подождала, пока ее узнают, — Артемида не любила незваных гостей, а ее лук никогда не промахивался.
Наконец миртовый куст неподалеку зашелестел, и показалась Артемида, сразу вся, будто бы она не вышла из-за куста, а появилась из воздуха. Лук на плече, колчан на поясе — так и подобает выглядеть божественной охотнице.
— Приветствую тебя, Артемида, сестра моя, — чинно поздоровалась Афина.
Богиня охоты лишь посмотрела на гостью с любопытством. Она не любила формальностей.
— Я ждала своего брата-близнеца.
— Стало быть, Аполлон неподалеку? Я была бы ему рада. Разговор предстоит серьезный, и мудрость бога просвещения оказалась бы весьма кстати.
— Даже мои звери знают о вашей с Аресом войне за твой город, — заметила Артемида, не спуская с сестры любопытного взора, словно Афина была оленем, в которого она прицелилась.
— Войско Ареса — это скопище зла. Легионы живых мертвецов и лучников из нежити унесут немало жизней, и все же Афины выдержат их натиск. Но остальные — настоящие чудовища, их не победить простым смертным.
Артемида обошла сестру кругом, изучая ее со всех ракурсов.
— На охоте, — неторопливо произнесла она, — каждый знает, кто добытчик, а кто добыча. В этой простоте заключена истина. А между тобой и Аресом все далеко не так просто.
— Я не прошу рассудить нас. Я вообще ни о чем тебя не прошу, сестра. Я здесь только для того, чтобы сообщить печальные вести.
— А любишь ли ты в этом городе хоть что-нибудь, кроме имени, которое он носит?
Лицо Афины стало каменным. Она забыла, что слова Артемиды способны жалить так же сильно, как ее стрелы.
— Конечно же, я люблю своих смертных, — ответила Афина. — А что дорого тебе?
— Арес мне не друг. Его полчища разоряют мои леса, но я не могу открыто противостоять ему, Зевс запрещает. — Артемида схватила лук; стрела с пением прошила воздух и вонзилась в ствол дерева. — Как бы мне хотелось поохотиться на него!
