Эту, вторую по счету, осень они без конца ругались. Наверное, он был невыносим. Незадолго до Рождества поругались очень серьезно. Он ждал, что девушка позвонит, но она не звонила. В прошлый Новый год они пили вино, нюхали кокаин, поехали с приятелями в «Клео» и под утро палили в сторону проезжающих машин из помпового ружья. Он надеялся, что так же славно все будет и в этот раз. Но она не звонила, и 31 декабря он позвонил сам. Она сказала, что он может заехать к ней на работу. Молодой человек оделся и побежал.
Неделю назад он уже покупал ей подарок. Громадную плюшевую Пинк Пантеру и ее любимые духи. Но потом все продал и на эти деньги купил себе алкоголя. Так что теперь бегом добежал до ювелирного магазина и выбрал для нее золотое колечко с бриллиантом. Тротуары обледенели, подо льдом чернел асфальт.
К тому времени она уже работала на своего Политика. Ее офис располагался в роскошном правительственном здании. Он поймал машину. За рулем сидел негр, настоящий негритос из Африки. Молодому человеку пришлось пальцем показывать дорогу. Как только он ездит, когда в машине нет пассажиров? Через двадцать минут молодой человек уже стискивал ее, прижимал большой грудью и хрупкими плечиками к себе. Платье у девушки на животе было прожженно сигаретой. Кто и что делал с сигаретой в зубах возле ее живота? Прямо в здании, скорее всего, битком набитом «жучками» и скрытыми камерами, он завел ее под лестницу, усадил на выступ в стене, задрал прожженное платье, чуть сдвинул в сторону трусы...
На палец ей он надел колечко. Странно, размер удалось угадать до миллиметра. Она сказала, что в Новый год они будут вместе. Она познакомит его с подругой Яной, которая работает здесь же, в правительственном здании, и они поедут к подруге в гости. Он услышал это и стал легкий, невесомый, счастливый. Позвонил приятелю и отправился в «Лиссабон» выпить.
Местечко было брутальным. Массовую драку здесь он видел только однажды, но дизайн бара сразу настраивал закатать кому-нибудь промеж рогов. Каждый раз, поднося руку с бокалом ко рту, он чувствовал запах, похожий на аромат сациви, и от этого алкоголь казался ему водой. Липкий, мокрый, первобытный, с головой засасывающий запах желанной собственной женщины. Правда, она сказала, что уже после полуночи в квартиру Яны, возможно, заедет Политик, и ему, возможно, придется переждать в каком-нибудь клубе... но это ненадолго.
У приятеля планов на Новый год не было, и он пригласил его с собой к Яне. В пол-одиннадцатого они, все четверо, уже сидели за столом. Иногда он уводил девушку в дальнюю комнату и прямо у порога поворачивал к себе спиной. Он говорил, что этот секс как бы последний, прошлогодний... а этот первый, в наступившем году... а этот — второй... Тяжело дыша, она садилась на край постели, натягивала чулки и говорила, чтобы молодой человек шел сюда, она его поцелует, потому что он просто р-р-роскош-ш-шный любовник. На краю мироздания работал телевизор... А потом приехал Политик.
Вернее, нет, сначала он позвонил. Политик сказал, что выезжает, и девушка заторопилась, записала молодому человеку телефон Яны, по которому он должен звонить, спросила, где он будет, не дождалась ответа, сбегала за чем-то на кухню, снова спросила, вытолкала его за дверь и сказала, чтобы без звонка он не приходил. «Кто к ним должен приехать?» — спросил приятель, которого вытолкали следом. Молодой человек назвал фамилию Политика, и приятель сказал: «Ничего себе!» Отъезжая на такси, они успели заметить, как у парадной останавливается машина с мигалкой на крыше.
Пересидеть они решили у знакомых девушек. В гостях он быстро заскучал. Мужчин, кроме молодого человека с приятелем, не было, и он понимал почему. Ничего была только хозяйка квартиры. У нее были роскошные, ниже талии каштановые волосы. Они выпили привезенное с собой вино и уже на деньги девушек купили еще. Поглядев на часы, он решил, что Политик, скорее всего, уехал. Набрал записанный на бумажке номер. «Еще здесь», — сказала она, прижав трубку к самому рту.
Еще спустя час девушки, встав в кружок, танцевали под Алену Апину. Дамы теряли равновесие, приятель кокетничал с длинноволосой, молодой человек пил алкоголь. Политик не уезжал. На кухне молодой человек объяснял кому-то, что такое «ветви власти». Над раковиной висела доисторическая газовая колонка. В пять он решил, что звонит последний раз — сколько можно? Политик был там и в пять... и в шесть... и в полседьмого.
В семь утра в комнату заглянул приятель. Весь вечер тот ухаживал за хозяйкой — девушкой с замечательными волосами. Он подливал ей в бокал все, что мог отыскать, пил на брудершафт, изобретал немыслимые тосты. Дожав-таки, потащил выскальзывающее тело в спальню. Радостный, снял брюки, задрал девушке юбку, и в этот момент с красавицы свалился парик. Что было под париком, он так и не признался. Они вышли в коридор, и, дыша водкой, приятель попросил, чтобы они ушли отсюда. На улице по-прежнему шел снег. Он взял дома денег и поехал к Яне. Забирать свою девушку. Увозить к себе, укладывать в постель, целовать замерзшие длинные ноги.
Когда она открыла дверь, у нее был неживой, остановившийся взгляд. Она была пьяна так, как он не видел ни разу до этого. Она что-то говорила, продолжая начатый еще внутри разговор. Плечом оттерла его от двери, спустилась на лестничный пролет, попыталась прикурить, но не могла попасть в огонек зажигалки. За поручень она держалась обеими руками. На черных ступенях белели разводы мочи. Она не знает, сколько это будет продолжаться. Политик гоняет охранников за виски, сгонял уже три раза и все выпил, а ей приходится пить наравне с ним. Она больше не может это вынести. Молодой человек велел ей одеваться, но девушка решительно замотала головой. «Ты что!.. Я не могу!.. Тебе придется ждать...»
Знакомый ее Политика как-то выпил перед заседанием коньяку, встретил молоденькую секретаршу, только устроившуюся в правительственное здание, и молча поволок в кабинет. Секретарша вырывалась, и он ударил ее кулаком в лицо. Разбил губы, повредил передний зуб. Раньше мужчина был флотским офицером, бить в лицо умел качественно. Газеты боялись про это писать, но об инциденте все знали. У ловеласа были потом какие-то неприятности, и молодой человек долго над ним смеялся.
У нее на спине выше ягодиц было светлое родимое пятно. Иногда, глядя на него, он представлял, что она спит со своим Политиком. Что этот раздувшийся омерзительный тип тоже знает про пятно. Это возбуждало его. Но ведь это была игра!.. Э!-то! бы!-ла! иг!-ра!..
Уже светало. Он съездил домой, посмотрел так и оставшееся безымянным кино и снова позвонил. «Забери меня отсюда!» — заорала девушка, и он в одной рубашке выскочил на улицу. Опухший после новогодней ночи водитель с трудом удерживал руль в руках. Когда молодой человек сказал, сколько платит, тот тут же мобилизовался. Иногда ему казалось, что машина все-таки взлетит.
Она открыла дверь и снова оттеснила его вниз по лестнице. Он успел увидеть лежащие в прихожей мужскую норковую шапку и дорогие перчатки. Глядя расширенными зрачками и не видя его, девушка сказала, что не может сейчас уехать. «Но ты же просила тебя забрать!» — орал он, а она пожимала плечами и говорила, что не могла этого сказать, он что-то путает. Она захлопнула дверь, а он вышел в рубашке на улицу. Внутри у него все превратилось в клокочущее желе.
Он все-таки забрал ее. Затолкал в такси, увез к себе. Она роняла из пакета свертки и четыре раза спросила, сколько времени. Когда он сказал, что два, задрала брови над невидящими глазами — всего? «Два дня», — сказал он. На улице было холодно, и он замерз. Уже на подходе к дому девушка сказала, что не сделает больше ни шагу, пока он не купит ей пива. «Какое пиво? Посмотри на себя»... но она орала, что хочет пива, и ему пришлось сходить в магазин купить бутылку «Балтики». Она зажала ее в руке, отхлебнула, прошла несколько метров и, посмотрев на него совершенно трезвым взглядом, сообщила, что придется вернуться: мы забыли купить пива. Дома он своими руками, как ребенка, долго раздевал и укладывал ее в постель. «Я хочу тебя!» — потребовала она, протянула руки и заснула. До самого подбородка у нее была размазана помада.
Похмелье мучило ее не один день, а три. Он на руках носил ее в ванну, мыл ее тело. Она обессиленно зажмуривала глаза. Он видел, что она вся еще там, в Яниной квартире. По утрам он поил ее холодным кефиром, а третьего января пошел провожать домой.
«Каким же будет год после такой новогодней вечеринки?» — думал он, возвращаясь домой.
Когда он видел, как его приятели знакомятся с какой-нибудь девушкой, а через неделю та переезжает к новому бой-френду жить, то искренне не понимал: почему? Она стала жить с ним потому, что он — вот такой? Ой, не верю я в сказки. Свою девушку молодому человеку хотелось намертво привязать к себе тысячью ниточек. Общими словами, привычками и воспоминаниями. За те два года, что они были вместе, он, например, сводил ее во все
