Меня выбирали москвичи. Только они и в силах меня снять».
Снимать москвичи его не стали. Наоборот! Всего через четыре года популярность Лужкова в столице била все рекорды. Следующие пятнадцать лет Лужков стабильно входил в тройку самых популярных политиков страны, а к 1999-му даже занял в этом рейтинге высшую строчку.
Прежде чем стать мэром, Лужков почти тридцать лет проработал в химической промышленности. Даже зарегистрировал несколько небольших изобретений. Может быть, со временем он даже стал бы химическим министром СССР, но тут началась Перестройка, и Лужков ушел в городскую политику. Борис Ельцин замечает талантливого администратора, и вскоре Лужков становится первым заместителем председателя Мосгорисполкома.
Должность была высокая и хлопотная. Чем только не приходилось заниматься Юрию Михайловичу! Например, раз в месяц он должен был участвовать в заседаниях Комитета по работе с московскими кооператорами.
Больше всего эти заседания напоминали спектакль очень авангардного театра. Они проходили в огромном актовом зале. На сцене стоял большой стол, а в зал набивалось несколько сотен коммерсантов. Члены комиссии торжественно поднимались на сцену и рассаживались за столом. Но главное действие происходило не на сцене, а, наоборот, в зале: там ругались, качали права, спорили и заискивающе улыбались первые московские бизнесмены. Представление начиналось в девять утра, а заканчивалось к полуночи.
Вникать во все тонкости зампредседателю исполкома было, конечно, не по рангу. Помимо самого Лужкова в комиссию входило еще три сотрудника, они-то и занимались текущими вопросами. Вернее, это были не сотрудники, а девушки-сотрудницы. Одну из них звали Елена Батурина.
Елена Батурина родилась 8 марта, в Международный женский день. Ее родители были обычными рабочими, и после школы Лена тоже полтора года отработала фрезеровщицей. Помимо нее в семье росли еще брат и старшая сестра. Муж этой сестры, Владимир Евтушенков, тогда работал у Лужкова в Мосгорисполкоме. Он-то и познакомил родственницу с начальником.
И Лужков, и Батурина в интервью много раз утверждали, что служебного романа между ними не было. В кооперативном комитете они просто вместе работали, а роман начался позже, уже после того, как Лужков овдовел. Свадьбу сыграли в 1991-м. Разница в возрасте между супругами составляла 31 год. Впрочем, какое это имеет значение? Через год после свадьбы у Лужковых родилась дочка, а еще через два – вторая. Молодожен не мог нарадоваться своему счастью. Тем более что и его политическая карьера приблизительно в это же время круто пошла в гору.
Москва – самый крупный город Европы. Сколько точно народу здесь живет, не знает никто: оценки колеблются от 12 до 14 миллионов человек. То есть население Москвы приблизительно в два раза больше населения Лондона и в шесть раз больше населения Рима. Огромный, ультрасовременный, динамичный, постоянно меняющийся – аналитики любят сравнивать Москву не со старыми европейскими столицами, а с азиатскими драконами, типа Шанхая или Куала-Лумпура.
Кроме того, Москва – самый интернациональный город России. Азербайджанцев в Москве живет больше, чем в Баку, узбеков – больше, чем в Бухаре, а одних только украинских проституток здесь столько же, сколько народу живет во всем Чернигове. Огромное население, собственные законы, отдельное правительство: можно сказать, что Москва это не город, а довольно большое независимое государство.
Налоги, собранные в Москве, дают до 80 процентов госбюджета. А бюджет самой Москвы равен почти половине бюджета всей России. В Москве живет сто тысяч человек, чье личное состояние превышает миллион долларов. Но главное, именно здесь живут полмиллиона федеральных чиновников – людей, определяющих, каким курсом дальше будет идти страна. В других странах столицы тоже играют важную роль. Но такой концентрации власти и влияния, как в Москве, нет нигде в мире.
В конце 1980-х единая армия советских чиновников разделилась на пятнадцать конкурирующих команд – по числу советских республик. Республикам разрешили уйти, но после этого новые команды стали возникать уже внутри самой России. Сразу после августа 1991-го о независимости от Москвы объявила Чечня. Чуть позже отгородились Татарстан и Башкирия. Собственную политику начали проводить Урал, Поволжье и Дальний Восток. Россия разваливалась так же, как только что развалился СССР. Главы регионов больше не желали делиться с Центром деньгами и властью. Они желали приватизировать свои регионы так же, как директора крупных заводов приватизировали в те годы свои предприятия.
В 1992-м приватизация в стране началась официально. Управлял этим процессом федеральный чиновник Анатолий Чубайс. Его распоряжения исполнялись от Камчатки до Кубани. И только московская команда заявила сразу: Чубайс нам не указ. Как именно жить у себя в городе, мы уж как-нибудь разберемся без него.
Еще в июле 1991 года Мосгорисполком (председателем которого тогда был Юрий Лужков) принял «Решение о собственности города Москвы». Все, что только смогли вспомнить, было объявлено не федеральной, а столичной собственностью: здания, земля, имущество заводов и предприятий, водопровод и канализация, электричество и газ, весь транспорт, все деньги на всех счетах всех банков, памятники природы и истории, рестораны, школы, экспонаты музеев, информационные базы и вообще все-все-все. Московские власти отгородились от всей остальной страны и объявили, что свое добро никому не отдадут. Для приезжих была введена обязательная регистрация, что-то вроде визы. За нарушение этого положения Лужков даже предлагал ввести уголовное наказание. Приехал в Москву, задержался дольше, чем разрешено, – и сел в тюрьму.
Надо признать, что московская команда свое дело знала. От приватизации московской собственности ею было получено приблизительно в десять раз больше денег, чем Чубайс получил от приватизации собственности по всей стране. Этими деньгами нужно было как-то распоряжаться. И тут московским властям было не обойтись без помощи новорожденного русского бизнеса. Тем более что непроходимой пропасти между властью и бизнесом тогда еще не существовало.
Выбор мэрии пал на «Мост-банк» принадлежащий бывшему театральному режиссеру Владимиру Гусинскому. Первое время похвастаться выдающимися достижениями «Мост» не мог. В 1993-м банк Гусинского не входил даже в сотню крупнейших банков страны. Однако уже через год дела пошли: счета в «Мосте» открыли Департамент финансов правительства Москвы, столичная милиция и ГАИ, а также еще несколько московских управлений. Офис банка теперь располагался прямо в зданиях мэрии на Новом Арбате, а сам Гусинский стал председателем Совета представителей уполномоченных банков при мэре Москвы.
Жаль, но такая замечательная жизнь длилась недолго. Успехи Гусинского очень раздражали другого крупного финансиста – Бориса Березовского. Если Гусинский делал ставку на сотрудничество с московской командой, то о Березовском газеты писали, что он близок к команде президента Ельцина.
В ноябре 1994-го между банкирами началась война. Действия велись в несколько этапов и закончились полной победой Березовского.
Сперва «Российская газета» опубликовала материал, в котором мэра Лужкова обвиняли в планах по захвату президентского кресла. Финансистом переворота в статье называли Гусинского. Березовский проследил, чтобы статья обязательно попалась на глаза президенту, ну а дальше все уже покатилось само.
Ельцин вызвал начальника своей охраны генерала Коржакова и распорядился привести зарвавшегося финансиста в чувство. Еще через день, 2 декабря, Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортеж состоял из «мерседеса», джипа и «форда», в которых ехала его охрана. На въезде в город телохранители заметили, что за их кортежем следует «хвост». Последовала погоня на высокой скорости. Машины президентской Службы безопасности пытались вклиниться между автомобилем Гусинского и его телохранителями. С грехом пополам кортеж добрался до здания группы «Мост».
Гусинский вбежал внутрь, а его телохранители остались держать оборону. Люди Коржакова окружили здание и перекрыли выходы. Водители и охранники Гусинского закрылись в машинах. После многочисленных угроз их вытащили из машин и велели лечь на землю. Телекамеры засняли эпизод, как один из нападающих с размаху бьет в пах лежащего на земле охранника.
Сам Коржаков позднее вспоминал:
