ничего не говорили. Шел нескончаемый микс танцевальной музыки, а на коммерческих станциях так не бывает.
Пока во главе проекта стояли нормальные люди, я мог делать, что хотел. А потом у клуба сменились учредители. Вся старая команда ушла. У радио тоже сменилось руководство. Миша Бархин ушел, – ну, и я с ним.
На эту вечеринку пришла налоговая полиция. Ворвались и спрашивают:
– Ты хозяин?
Я отвечаю, что нет. Хозяин – Вета Померанцева, а я координатор. Ничего не знаю, ни за что не отвечаю. Они подходят к Вете, а та глазами хлопает, и понятно, что добиться от нее внятного ответа не выйдет. Тогда эти ребята встали у кассы и сказали, что будут пересчитывать все собранные мною деньги. Тогда я объявил, что сегодня вход бесплатный. Они в ответ собрали все деньги, которые уже лежали в кассе в коробку, и собрались ее опечатать, но каждый раз, как только они отворачивались, я быстро хватал деньги из коробки и пихал себе под куртку. Просто руками воровал и под куртку запихивал. Мне надо было потом еще рассчитываться с артистами. Так что куртку я отдал маме, и мама убежала с этой курткой и спрятала ее в машину. Причем маме на тот момент было шестьдесят шесть лет, и она у меня была оформлена в клубе грузчиком, а папа числился охранником.
Потом про меня показали 15-минутный сюжет в программе «Криминальный вестник». Это были мои пятнадцать минут славы. Потому что там такого понаговорили: и деньги-то, украденные у государства, я отмываю и наркотиками-то торгую. Меня превратили в какого-то авторитета. После этого сюжета мне все начали жать руку. За полкилометра меня видели и бежали здороваться. А как иначе? Попробуй не поздоровайся с авторитетом!
Денег, которые я напихал в куртку, хватило, чтобы я смог рассчитаться с артистами. В итоге вечеринки мы все равно подзалетели, но как-то уже не очень серьезно. По-моему, мне пришлось продать машину, и все. После этого «Порт» полностью сменил формат. Такого, как было раньше, больше не было. И вообще, вся эта история в тот вечер закончилась навсегда.
Пятнадцать лет назад, у себя дома на Шпалерной, Тимур Новиков открыл первую частную галерею в стране. Эти пятнадцать лет стали самыми свободными в истории России. Все веселились и танцевали, и делали, что хотелось. Долго так продолжаться, ясное дело, не могло.
Кончались 1990-е, и веселье тоже кончалось. Все устали. Всем все надоело. Пришла осень, и теперь люди просто собирались в теплых местах. Им хотелось всего лишь выпить и поболтать.
Десять лет назад в городе было двадцать сквотов. К концу 1990-х выжил всего один – «Клуб Речников». Где все началось, там же и закончилось: «Речники» живут почти напротив дома, где располагалась нови ковская АССА.
«Клуб» был организован парнем из Индии, которого звали Джордж. Для Петербурга Джордж был немного нетипичный: весь в уголовных татуировках и вечно с ножом в кармане. Въехав в пустующее здание, он первым делом написал на дверях: «Fuck the System! Kill the cops!».
Потом Джордж ограбил магазин и на эти деньги уехал в Данию. А в его сквоте стали жить «Речники». Черт его знает, почему эти парни так называются. Занимались-то они вовсе не флотом, а проведением open-airs: танцулек на открытом воздухе.
Мероприятия были такими же криминальными, как индийский парень Джордж. Танцы планировались с таким расчетом, чтобы в этот день у ОМОНа хватало дел в пределах городской черты.
«Речники» выбирали место, привозили туда фуру аппаратуры, запускали слух: такого-то числа! там-то и там-то!.. а когда под утро танцоры наконец падали с ног, опять растворялись в воздухе.
Лучше всего вечеринки удавались в старинных кронштадских фортах. Рядом с Кронштадтом существует целая система из 19 фортов и морских батарей. Построены они были лет сто – сто пятьдесят назад и с тех пор ни разу не ремонтировались. Говорят, при коммунистах в некоторых фортах квартировали секретные военные лаборатории.
То есть вы понимаете, да? На расстоянии часа езды от города лежат руины старинных крепостей. Их фундаменты уходят под воду… их атмосфера пропитана тайной… можно ли было не провести там танцы?
Самый первый фестиваль был проведен в Фортах еще в 1997. Поиграть пригласили парочку британских звезд. Ди-джейский пульт на месте сварили из кабин гигантских армейских грузовиков. По ходу дела неожиданно пошел дождь, но это было ничего.
Милиция в тот раз все равно приехала. Но их был всего один наряд на ГАЗике, а на руинах крепости танцевало семь тысяч здоровенных парней, и что могли сделать в этой ситуации постовые?
Их хватило только на то, чтобы на ГАЗике въезжать в центр толпы и кричать в мегафон: «Дискжокеи! Прекратить дискотеку!». За вертушками стоял Хаас. Он умудрялся включать звук милицейской сирены в свои музыкальные сеты, словно заранее прописанный семпл…
Танцы в Фортах оказались коммерчески успешным продуктом. Кронштадтские таксисты зарабатывали за ночь больше, чем за три предыдущих месяца. К концу десятилетия сюда съезжалось больше публики, чем на любое другое техно-мероприятие в Европе… а может быть, и во всем Старом Свете. Во всех окрестных крепостях стали проводиться похожие рейвы: в Выборгском замке, в Шлиссельбургской крепости, на развалинах укреплений в Приозерске…
Новый уровень требовал совершенно иного подхода. Устроители решили поделиться куском пирога. Форты-2000 были проведены смешанной командой: к проекту подключили богатый московский клуб «Цеппелин».
Ну и все! Сквоттеров оттерли, попросили просто постоять в стороне, а билеты в Форты теперь стоили до $300, и для московских VIP-персон в крепости оборудовали уютный чилаут с дорогим баром – в общем, реальное веселье кончилось.
Тимур Новиков начал со сквота, а потом Русский музей счел за честь выставлять его полотна. «Речники» начали тоже со сквота, но если они не успокоятся, то скоро их просто посадят в тюрьму.
Кончались 1990-е, и веселье тоже кончалось. Все устали. Всем все надоело. Пришла осень, и теперь люди просто собирались в теплых местах. Им хотелось всего лишь выпить и поболтать.
