хирургическим путем удалил себе из подмышек потовые железы: сверхлюди не потеют.
Пиком карьеры для него стал контракт с гонконгской студией Golden Harvest. Эти копеечные картины принесли Брюсу целое состояние. Для Штатов такая стилистика считалась все-таки трэшем, любители ее исчислялись единицами. Но в Азии каратистское рубилово собирало буквально миллионы. Никакой разницы между киногероем и актером, играющим этого киногероя, публика замечать не желала. Люди видели на экране непобедимого бойца, которого играл Брюс Ли, и считали, что в жизни Ли и есть этот непобедимый боец. Когда одна из газет опубликовала рассказ консультанта студии, который утверждал, что своими глазами видел, как на тренировках Ли несколько раз валился в нокдауне, для автора статьи дело чуть не кончилось судом Линча. Возмущенные читатели явились громить редакцию и пенделями вбивали в журналиста простую истину: Брюс не может пропустить удар. Потому что он есть непобедимый сверхчеловек.
Когда актер изредка решал прогуляться по Гонконгу пешком, толпа моментально перекрывала движение в целом квартале. Люди собирались тысячами и скандировали:
– Брюс Ли! Брюс Ли!
Они верили, что он не может быть обычным человеком, и сам Брюс с годами тоже в это поверил. Скандалы с его участием становятся рутиной. Вот Ли избил костюмера на студии за то, что тот недостаточно расторопно выполнил его приказ. Вот он полез в драку со зрителем, участвовавшим в телешоу, и расквасил ему нос. Вот он попытался треснуть по физиономии сценариста своего следующего фильма, который (вот тупица!) не понимал, что таких эпизодов в сценарии быть не может.
Несмотря ни на что карьера Брюса упорно ползла вверх. Его импресарио рассматривали предложения сняться вместе с Элвисом Пресли и Софи Лорен. Его гонорарная ставка била все рекорды. Если бы Брюс не умер таким молодым, он точно стал бы самым высокооплачиваемым актером планеты.
Но он умер.
Когда утром 21 июля 1973 года газеты сообщили о его смерти, читатели попросту растерялись. Как это умер? Разве такой человек, как Брюс Ли, может умереть? Может, это рекламный трюк для раскрутки его нового фильма?
В самом начале ХХ века философ Фридрих Ницше написал, наверное, самую известную фразу столетия: «Бог умер!» Это означало, что Бога больше нет, и религия отменяется. Однако жить совсем без божеств оказалось невыносимо, и, утеряв одного-единственного Бога христиан, люди стали верить в сотни божков попроще. Они стали верить в деньги, Родину, инопланетян, но чаще всего теперь они верили в то, что бог скрыт внутри них самих. То есть в то, что каждый из них и есть божество.
Иконой этой веры стали звезды кино и спорта. В самом центре этого иконостаса стояли всего несколько фигур, и одной из них был Брюс Ли. Самый непобедимый и самый тренированный человек планеты.
Причиной смерти Брюса эксперты назвали аллергию на лекарства. Реакция на обезболивающую таблетку, которую дала ему актриса Бетти Тинг, привела к быстротекущему отеку мозга. Врач констатировал, что «мозг Брюса разбух как губка». Очень просто – и очень обидно.
Когда тело артиста увозили из Гонконга в США, проститься с Брюсом вышел весь город. Часовню, где всю ночь накануне отлета простоял гроб, завалили цветами и венками по самую крышу. Вдова и друзья усопшего в голос рыдали. Бронзовый гроб, в котором лежало красивое тело Ли, стоил $41 000. Услуги гримера – еще несколько тысяч. И все равно следы разложения скрыть оказалось невозможно. Все, кто видел Брюса в гробу, отмечали потом, что зрелище произвело на них угнетающее впечатление. Искаженное лицо, скрюченные агонией пальцы, которые медикам так и не удалось распрямить.
Лет через семьдесят после Ницше популярной была шутка, которая звучала так: «Бог умер! Подпись: Ницше. Ницше умер. Подпись: Бог».
И к сказанному добавить нечего.
Глава VI
Психоделическая революция: в поисках потерянного ковчега
А ровно в те годы, когда Брюс Ли снимал свои самые известные картины, на другой стороне планеты происходили события воистину судьбоносные. В Париже в самом конце 1960-х состоялась последняя победоносная революция ХХ века.
1
Начали революцию студенты. Не чумазые пролетарии, на которых с такой надеждой поглядывал Маркс, а чистенькие и улыбчивые отпрыски буржуазных семей. Именно эти хорошо образованные и активные ребята, для которых Джон Леннон давно уже был важнее, чем Владимир Ленин, и стали мотором всех последних революций закончившегося столетия.
В Париже студенты всегда были буйными. Но таких буйных, как в 1968-м, упомнить не могли даже старожилы французской столицы. К весне того года об учебе студенты забыли окончательно. В одном только Нантерском университете (в пригороде Парижа) с января по апрель происходит сорок девять случаев массовых беспорядков. Молодые люди громят офисы американских фирм и захватывают административные здания.
Первомайская демонстрация в Париже заканчивается и вовсе кровавым побоищем. Власти не выдерживают и объявляют о закрытии Нантерского университета. Туда вводят роты республиканской безопасности – CRS. Этот французский ОМОН используется только для подавления беспорядков среди гражданского населения.
Студенты переворачивают полицейские машины и булыжниками бьют окна. Для тихого Парижа такое было в диковинку. Третьего мая пятьсот активистов-леваков были арестованы полицией. Митинги протеста начинаются во всех вузах страны. В Париже толпа из более чем десяти тысяч человек подходит к тюрьме Сантэ, где содержатся заключенные. Перед собой они несут плакат: «Мы – всего лишь кучка хулиганов».
На подавление демонстрации бросаются силы CRS. Облака слезоточивого газа «Си-Эс» накрывают целые кварталы. В результате одна из девушек слепнет. Именно в ответ на этот разгон демонстраций студенты начинают строить баррикады. Стиснутые на пятачке между Сорбонной и бульваром Сен-Жермен, они за несколько часов застроили баррикадами все свободное пространство. Были выломаны все железные ворота, разобраны булыжные мостовые, перевернуто и сожжено 188 автомобилей.
С наступлением темноты CRS бросается на штурм. Четыреста студентов были арестованы, восемьсот ранены, тысячи отравлены газом. Однако, поджигая автомобили и направляя их на шеренги гвардейцев, восставшие прорывались к полицейским фургонам и освобождали товарищей.
Философ Жан-Поль Сартр, раздававший в эти дни листовки в рабочих кварталах, писал о человеке, который еще за пару дней до восстания абсолютно не интересовался политикой. Возвращаясь домой, он наткнулся на пикет CRS и был жестоко отлуплен французскими ментами. На следующий день он уже сидел на баррикадах и отверткой выковыривал из мостовой булыжники. Через два дня он свободно рассуждал о Мао, анархизме и мировой революции…
Восстание разрасталось. Самым модным поступком весны-68 стало пригнать собственную машину для строительства баррикады. Спасаясь от крушащих всё на своем пути полицейских, 10 мая парижский подросток прыгает в Сену и тонет. На одной только улице Гей-Люссак полиция арестовывает полторы тысячи человек.
Как и предсказывал Герберт Маркузе, мотором последней революции стали маргиналы: студенты, наркоманы, геи и эмигранты. Но очень быстро изгоев поддержали и остальные недовольные. К 13 мая парижская революция становится общенациональной. Студентов решают поддержать рабочие организации. Профсоюзы объявляют о начале всеобщей стачки. Для начала работу прекратили десять миллионов человек. Рабочие захватывают авиационные заводы в Нанте, концерн «Ситроен», автогигант «Рено» и судоверфи. Троцкисты, маоисты и анархисты выводят на улицу своих сторонников. Студент-социолог Даниель Кон-Бендит ведет полумиллионную демонстрацию на захват университета Сорбонны. Заодно восставшие оккупировали и здание престижного театра «Одеон».
Над театром вывесили красный флаг, а в зрительском зале организовали мастерскую по производству плакатов – до трехсот вариантов в день. Париж украсили граффити: «Они купили твое счастье – укради его!», «Запрещать запрещается!», «Никогда не работай!», «Если бы Бог существовал, его следовало бы запретить!». На сцене «Одеона» голые девушки выкладывали своими телами слово «АНАРХИЯ». Рядом заседал Комитет по революционным сексуальным действиям.
